Макту́б (араб. مكتوب, «письмо, написано, судьба») — исламское фаталистическое понятие, литературно переводимое как присловье «так предначертано» Аллахом (Всевышним).
- Мы в Аду?
- Нет, мы в Раю. Просто на самом дне.
Она улыбается мне надтреснутой улыбкой. Из уголка ее губ струится кровь. Кровь, наверное, соленая. И жидкая. Очень хочется лизнуть. Интересно, кто ударил ее в лицо?
читать дальшеМы в пустыне. Я в песке. Закопанная в песок по горло, не могу пошевелить даже пальцем, могу только говорить и моргать, не давая назойливым песчинкам попасть в глаза. Здесь нет никого кроме нас. Кто мог разбить ей лицо?
Она стоит рядом. Я рассматриваю песчинки на ее ботинках. Она уходила и возвращалась несколько раз, пытаясь найти для меня воду или еду. Я молюсь, чтобы не налетел самум. Я знаю о пустынях немногое. Но точно знаю, что мне смерть.
Мы пытались меня раскопать. Песка слишком много, песок повсюду, его не становится меньше. Песок на зубах, песок в волосах, мне кажется, песок проник под кожу и вяло пересыпается вместо кровотока. Мы пытались копать в четыре руке, обламывая ногти и сдирая кожу. Не получилось.
Кап. Алая капелька крови тонет в песке. Песок хищно темнеет, принимая непрошеную жертву. Я не могу оторвать взгляда от ее разбитой губы. Кровь выглядит такой жидкой. Как же хочется пить. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я оказалась в песке. Может, раньше я просто не обращала на это внимания.
- Я пойду поищу тебе воды.
Она говорит это в четвертый или в пятый раз. Она уходит в четвертый или в пятый раз и возвращается без еды. В последний раз она вернулась с чьим-то ударом на лице. Она уходит. Песок хрустит под подошвами ее ботинок. Кроме нас тут нет никого. А если она уйдет, то я погибну.
- Как я здесь оказалась? - кричу я вслед.
Она пожимает плечами. Солнце высвечивает ее силуэт на внутренней стороне век. Туда еще не попал песок.
- Как ты здесь оказалась?
Нет ответа. Солнце еще не в зените, но уже ощутимо печет, а я не могу даже пошевелиться. Мне страшно, я не хочу, чтобы она уходила, даже если принесенная вода спасет мне жизнь. Я зову ее.
- Марина!
И она возвращается. Прямая, затянутая в черное, вся усыпанная песчинками. Такая же как я, только свободная. Не в песке. Кто она?
У меня была сестра Марина. Мы были в пустыне, когда мне было одиннадцать, а Марине двадцать.
Мой дядя снимал фильм про жизнь в пустыне. Он снимал Марину. Марина красивая, у нее рыжие длинные волосы и голубые глаза. Марина заменила мне всех родственников, когда родители погибли. Всегда хотела быть такой как Марина.
Но мы не вернулись домой из пустыни. Дядя сказал, что Марина ушла вместе с самум. А мне остался только фильм. Я смотрю на нее. Ее волосы - арабская ночь и вороново крыло. Ее глаза - лезвия кинжалов. Ее скуластое лицо, ее худой угрожающий силуэт. Это не Марина.
- Ты не Марина, - говорю я.
- Да, - соглашается она.
- Тогда кто ты?
- Этот песок - все твои страхи. Поэтому ты не можешь выбраться.
- Кто ты?
- И ты не выберешься, еще очень долго не выберешься. Надеюсь, самум не скоро придет сюда. Я не смогу ничего сделать. Ты же понимаешь, я не всесильна. Я уйду, а ты останешься.
- Ты не Марина.
- Я - это ты. Ты зря меня выдумала. Я не всесильна. Я тебя не спасу.
Она уходит, рассекая пустыню на две части своим прямым черным силуэтом. Я долго смотрю ей вслед. Песок вокруг, песок впереди, меня окружает моих мыслей. Солнце светит нещадно. Лишь бы не налетел самум.
- На.
Она склоняется надо мной. В губы тычется кусок мяса. Мясо сырое, совсем свежее. Еще недавно оно не было мясом, оно было какой-то мыщцой, оно было чьей-то жизнью.
Оно сочное, напоенное кровью. Я ем мясо, стараясь пережевывать как можно медленнее, стараясь, чтобы меня не вывернуло наизнанку. Я стараюсь не думать о том, что я делаю, я считаю песчинки.
Она стоит. Ранка на губе еще свежая. Мы одни в пустыне. Марину унес самум. Вывод напрашивается сам собой.
- Я ем Марину?
- Да.
Меня все же вывернуло прямо на песок. Он стремительно потемнел, принимая и это. Невыносимо, невыносимо жарко. Губы пересохли. Хочется пить. Перед глазами плывут круги. Я не могу пошевелить даже пальцем. Отвратительно.
- Ты убила Марину? - у меня получилось это сказать.
- Нет. Я - это ты.
Она сидит рядом с отсутствующим видом. Вся в черном. Свободная. Я это она. Она это я. Сколько мы здесь? Почему мы здесь? Как мы здесь оказались?
- Это я убила Марину?
- Что-то вроде того, - она садится рядом. Держит одну руку на моей макушке, защищая от палящих солнечных лучей. Носы ее черных ботинок прямо перед моим лицом. На них песчинки.
- Ты меня выдумала. Ты была слаба. Тебе была нужна ты, но у тебя больше не оставалось себя. Все, что было, похоронено вместе с родителями.
- И тогда я стала ты?
- Нет. Стали мы. Мы вместе. Ты и я. Потом стал песок. Ты его выдумала. Ты думала, я справлюсь с ним. Но я - ты. Я тоже слабая. Мы не выберемся.
Я молчу. Песок обступает со всех сторон, солнце чувствуется уже не так сильно, потому что теперь я ощущаю приближение песчаного вихря.
Она ложится на песок рядом со мной. Теперь мы лежим голова к голове. Песчинки ложатся на черную ткань ее одежды. Ее постепенно заметает песок так же как и меня. Она сдалась. Я сдалась. Мы пытались спастись, убив Марину, но это нам не помогло. На костях сестры новой жизни не выстроишь.
Я закрываю глаза, когда чувствую, что песок хлещет меня по лицу. Я пытаюсь подставить ему щеки. Потому что так написано в книге. И тогда, может быть, я попаду в Рай повыше. А пока мы на дне. Теперь все понятно. Она - это я. Мы умрем в пустыне, там же, где Марину унес самум.
Я умру, зная все, понимая все. Песок поглотит меня, как и должен был.
Мактуб.
читать дальше
Реверанс в сторону убийств, психических расстройств и броских иностранных словечек. Продолжаю убеждать себя, что все еще не разучилась писать.
Главную героиню зовут Рут. Не Ruth(Руфь) а Root(корень). Потому что она является началом, корнем этих двух личностей, уничтожить её - уничтожить все. Рут стала гнить после смерти родителей, но временно спасалась за счёт второй личности. А потом она сделала выбор не в пользу Марины. Марина не родная сестра Рут. Скорее всего, даже не сестра, а кто-то типа соседки или очень дальней родственницы. Она была хорошей, но Рут было необходимо отсечь что-то лишнее, чтобы снова стать собой. Она не понимала. И Рут отсекла Марину, принесла ее в жертву песку, хотя следовало бы начать со второй себя. Вообще, было бы не лишним прописывать пояснение в текстах, но....
Этот текст - немного о моём категорическим желании не меняться. Неготовности меняться и приспосабливаться. But who cares.
Опять-таки, здесь несколько отсылок к непрочитанной мною Библии и Марина не является персонажем ни одной из знакомых мне Марин, просто нравится имя. Как-то так
- Мы в Аду?
- Нет, мы в Раю. Просто на самом дне.
Она улыбается мне надтреснутой улыбкой. Из уголка ее губ струится кровь. Кровь, наверное, соленая. И жидкая. Очень хочется лизнуть. Интересно, кто ударил ее в лицо?
читать дальшеМы в пустыне. Я в песке. Закопанная в песок по горло, не могу пошевелить даже пальцем, могу только говорить и моргать, не давая назойливым песчинкам попасть в глаза. Здесь нет никого кроме нас. Кто мог разбить ей лицо?
Она стоит рядом. Я рассматриваю песчинки на ее ботинках. Она уходила и возвращалась несколько раз, пытаясь найти для меня воду или еду. Я молюсь, чтобы не налетел самум. Я знаю о пустынях немногое. Но точно знаю, что мне смерть.
Мы пытались меня раскопать. Песка слишком много, песок повсюду, его не становится меньше. Песок на зубах, песок в волосах, мне кажется, песок проник под кожу и вяло пересыпается вместо кровотока. Мы пытались копать в четыре руке, обламывая ногти и сдирая кожу. Не получилось.
Кап. Алая капелька крови тонет в песке. Песок хищно темнеет, принимая непрошеную жертву. Я не могу оторвать взгляда от ее разбитой губы. Кровь выглядит такой жидкой. Как же хочется пить. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я оказалась в песке. Может, раньше я просто не обращала на это внимания.
- Я пойду поищу тебе воды.
Она говорит это в четвертый или в пятый раз. Она уходит в четвертый или в пятый раз и возвращается без еды. В последний раз она вернулась с чьим-то ударом на лице. Она уходит. Песок хрустит под подошвами ее ботинок. Кроме нас тут нет никого. А если она уйдет, то я погибну.
- Как я здесь оказалась? - кричу я вслед.
Она пожимает плечами. Солнце высвечивает ее силуэт на внутренней стороне век. Туда еще не попал песок.
- Как ты здесь оказалась?
Нет ответа. Солнце еще не в зените, но уже ощутимо печет, а я не могу даже пошевелиться. Мне страшно, я не хочу, чтобы она уходила, даже если принесенная вода спасет мне жизнь. Я зову ее.
- Марина!
И она возвращается. Прямая, затянутая в черное, вся усыпанная песчинками. Такая же как я, только свободная. Не в песке. Кто она?
У меня была сестра Марина. Мы были в пустыне, когда мне было одиннадцать, а Марине двадцать.
Мой дядя снимал фильм про жизнь в пустыне. Он снимал Марину. Марина красивая, у нее рыжие длинные волосы и голубые глаза. Марина заменила мне всех родственников, когда родители погибли. Всегда хотела быть такой как Марина.
Но мы не вернулись домой из пустыни. Дядя сказал, что Марина ушла вместе с самум. А мне остался только фильм. Я смотрю на нее. Ее волосы - арабская ночь и вороново крыло. Ее глаза - лезвия кинжалов. Ее скуластое лицо, ее худой угрожающий силуэт. Это не Марина.
- Ты не Марина, - говорю я.
- Да, - соглашается она.
- Тогда кто ты?
- Этот песок - все твои страхи. Поэтому ты не можешь выбраться.
- Кто ты?
- И ты не выберешься, еще очень долго не выберешься. Надеюсь, самум не скоро придет сюда. Я не смогу ничего сделать. Ты же понимаешь, я не всесильна. Я уйду, а ты останешься.
- Ты не Марина.
- Я - это ты. Ты зря меня выдумала. Я не всесильна. Я тебя не спасу.
Она уходит, рассекая пустыню на две части своим прямым черным силуэтом. Я долго смотрю ей вслед. Песок вокруг, песок впереди, меня окружает моих мыслей. Солнце светит нещадно. Лишь бы не налетел самум.
- На.
Она склоняется надо мной. В губы тычется кусок мяса. Мясо сырое, совсем свежее. Еще недавно оно не было мясом, оно было какой-то мыщцой, оно было чьей-то жизнью.
Оно сочное, напоенное кровью. Я ем мясо, стараясь пережевывать как можно медленнее, стараясь, чтобы меня не вывернуло наизнанку. Я стараюсь не думать о том, что я делаю, я считаю песчинки.
Она стоит. Ранка на губе еще свежая. Мы одни в пустыне. Марину унес самум. Вывод напрашивается сам собой.
- Я ем Марину?
- Да.
Меня все же вывернуло прямо на песок. Он стремительно потемнел, принимая и это. Невыносимо, невыносимо жарко. Губы пересохли. Хочется пить. Перед глазами плывут круги. Я не могу пошевелить даже пальцем. Отвратительно.
- Ты убила Марину? - у меня получилось это сказать.
- Нет. Я - это ты.
Она сидит рядом с отсутствующим видом. Вся в черном. Свободная. Я это она. Она это я. Сколько мы здесь? Почему мы здесь? Как мы здесь оказались?
- Это я убила Марину?
- Что-то вроде того, - она садится рядом. Держит одну руку на моей макушке, защищая от палящих солнечных лучей. Носы ее черных ботинок прямо перед моим лицом. На них песчинки.
- Ты меня выдумала. Ты была слаба. Тебе была нужна ты, но у тебя больше не оставалось себя. Все, что было, похоронено вместе с родителями.
- И тогда я стала ты?
- Нет. Стали мы. Мы вместе. Ты и я. Потом стал песок. Ты его выдумала. Ты думала, я справлюсь с ним. Но я - ты. Я тоже слабая. Мы не выберемся.
Я молчу. Песок обступает со всех сторон, солнце чувствуется уже не так сильно, потому что теперь я ощущаю приближение песчаного вихря.
Она ложится на песок рядом со мной. Теперь мы лежим голова к голове. Песчинки ложатся на черную ткань ее одежды. Ее постепенно заметает песок так же как и меня. Она сдалась. Я сдалась. Мы пытались спастись, убив Марину, но это нам не помогло. На костях сестры новой жизни не выстроишь.
Я закрываю глаза, когда чувствую, что песок хлещет меня по лицу. Я пытаюсь подставить ему щеки. Потому что так написано в книге. И тогда, может быть, я попаду в Рай повыше. А пока мы на дне. Теперь все понятно. Она - это я. Мы умрем в пустыне, там же, где Марину унес самум.
Я умру, зная все, понимая все. Песок поглотит меня, как и должен был.
Мактуб.
читать дальше
Реверанс в сторону убийств, психических расстройств и броских иностранных словечек. Продолжаю убеждать себя, что все еще не разучилась писать.
Главную героиню зовут Рут. Не Ruth(Руфь) а Root(корень). Потому что она является началом, корнем этих двух личностей, уничтожить её - уничтожить все. Рут стала гнить после смерти родителей, но временно спасалась за счёт второй личности. А потом она сделала выбор не в пользу Марины. Марина не родная сестра Рут. Скорее всего, даже не сестра, а кто-то типа соседки или очень дальней родственницы. Она была хорошей, но Рут было необходимо отсечь что-то лишнее, чтобы снова стать собой. Она не понимала. И Рут отсекла Марину, принесла ее в жертву песку, хотя следовало бы начать со второй себя. Вообще, было бы не лишним прописывать пояснение в текстах, но....
Этот текст - немного о моём категорическим желании не меняться. Неготовности меняться и приспосабливаться. But who cares.
Опять-таки, здесь несколько отсылок к непрочитанной мною Библии и Марина не является персонажем ни одной из знакомых мне Марин, просто нравится имя. Как-то так
@темы: текст, внекукольное, жизненное, ориджинал, поток сознаньица