Каждый раз приходя сюда, в этот дорого обставленный дом, Эван сомневается что ему вообще стоило появляться. Появляться здесь, среди фарфоровых сервизов и ваз, которые на сотни лет старше самого Эвана, среди чистоты и достатка, среди мира Уильяма и Эвы. Прислуга бросает на него странные взгляды, горничная краснеет, вешая его куртку, они все строят разные догадки и предположения, почему этот парень с завидным постоянством появляется на пороге этого вычищеного-выскобленного до идеальности особняка. Эван проходит в гостиную, робея при виде блеска и пышности, к которым никак не может привыкнуть даже за прошедшие два года. Он берет какую-то книгу, садится на диван и начинает листать, но от содержания напечатанных строчек его отвлекают пометки карандашом. Почерк маленький, аккуратный, буковки округлые. Это ее почерк, Эвы. И книга принадлежит ей, как и фарфор, как и гостиная, как и весь этот дом, как и Уильям. Эву трудно забыть, когда она повсюду.
Эва, Эвелина, милая двоюродная сестренка, которую Эван запомнил восьмилетней девочкой с яркими голубыми глазами. Уже тогда дом маленькой кузины блестел дороговизной и порядком и счастливое личико малышки как бы говорило о том, что испуганно жмущийся в уголке двоюродный брат ей не ровня. Впрочем, потом Эван вернулся в привычную обстановку тихой жизни в небольшом городке, он рос, учился, дрался с мальчишками и воровал фрукты и совсем не думал об Эве. В следующий раз Эван увидит ее в подвенечном платье, красивую, голубоглазую, сжимающую руку Уильяма. Сам он тогда был все тем же мальчишкой из достаточно бедной семьи, все так же неловко чувствующий себя в богатом доме.
Парень вздрогнул от резкого хлопка двери - Уильям вернулся домой, наверняка стаскивает с плеч пальто, бросая недобрые взгляды на притихшую горничную. Каждый раз все повторяется, каждый раз все идет по одному и тому же сценарию, каждый раз Эван блестяще отыгрывает свою роль. Уильям садится в кресло напротив камина и о чем-то говорит глубоким низким голосом, Эван скучающе потягивает вино, едва-едва вслушиваясь в чужую речь. Уильям то ли действительно не замечает, то ли делает вид, но ему не надо, чтобы его слушали. Ему надо, чтобы Эван был Эвой.
Впервые они встретились на свадьбе Уильяма. Тогда счастливый жених не отходил от молодой супруги, все украдкой срывал с ее губ поцелуи и только кивнул дальнему родственнику Эвелины. И лишь на похоронах жены, капризной, легкомысленной, но любимой Эвы, он вдруг заметил их очевидное внешнее сходство. Одинаковый овал лица, округлые его черты, не слишком отличающийся рост, а главное, золотистые локоны - гордость покойной, и спутанные, но оттого не теряющие красоты, волосы Эвана. Предложения супруга кузины прозвучало как лепет сумасшедшего и парень с удивлением посмотрел на мужчину, который так настойчиво предлагал деньги за странные услуги. Но одного взгляда Уильяма, властного, подчиняющего, хватило, чтобы Эван согласился.
Мужчина прошел в комнату, все с тем же тяжелым, не предвещающим ничего хорошего, взглядом темно-карих глаз. Он взглянул на Эвана, но тот выдержал этот взгляд, словно проникающий под кожу. Выдержал так, как выдержала бы его Эвелин, привыкшая к тому, что супруг нередко возвращается домой раздраженным. Этого хватило, чтобы мужчина успокоился, расслабился, проникаясь уютом и теплом домашней обстановки. Он снова рассказывал нараспев о каких-то своих делах, о покупках, о планах на будущее, Эван снова не слушал. Парень разглядывал Уильяма так, словно видел его впервые. Отмечал ту самую мужскую красоту, которая заставляла многих женщин только мечтать о таком, как Уильям, смотрел на подрагивающие ресницы, на крупные руки с длинными пальцами, на волосы, опускающиеся на широкие плечи густой темной волной.
Сколько уже длится между ними это, что и отношениями назвать-то сложно, просто вечерние встречи, во время которых Эван играет Эву? Сколько бокалов дорогого вина уже выпил парень, сколько денег уже уплатил Уильям за странные свои причуды? И кто этому виной?
Уильям, не желающий расставаться с образом любимой супруги? Эвелина, которая умерла молодой, но все еще стоит между ними незримым призраком? Или Эван, который почему-то соглашается? Виной всему чувства, проклятый жар, кипящий в груди при виде мужа кузины, желание схватить за руку, прижаться щекой, заглянуть в глаза, желания, о которых и думать-то стыдно. Парень невольно краснеет и поспешно отводит взгляд от визави.
Уильям то ли действительно не замечает так явно выраженного внимания, то ли делает вид, но ему не надо, чтобы в него влюблялись. Ему надо, чтобы Эван был Эвой. Пусть прислуга продолжает бросать странные взгляды, а горничная - краснеть. Пусть чудаковатый паренек продолжает робеть от окружающего шика и блеска, пусть Эван продолжает таить свои чувства, пусть. Главное, чтобы дом встречал уютом, чтобы усталость и раздражение уходили мигом, чтобы зимы были наполнены теплом. Главное, чтобы можно было принять Эвана со спины за молодую женщину с золотистыми волосами и голубыми глазами, чтобы сердце екнуло в груди сладкой надеждой и чтобы Уильям на минуту подумал, что Эва вернулась.
Эва, Эвелина, милая двоюродная сестренка, которую Эван запомнил восьмилетней девочкой с яркими голубыми глазами. Уже тогда дом маленькой кузины блестел дороговизной и порядком и счастливое личико малышки как бы говорило о том, что испуганно жмущийся в уголке двоюродный брат ей не ровня. Впрочем, потом Эван вернулся в привычную обстановку тихой жизни в небольшом городке, он рос, учился, дрался с мальчишками и воровал фрукты и совсем не думал об Эве. В следующий раз Эван увидит ее в подвенечном платье, красивую, голубоглазую, сжимающую руку Уильяма. Сам он тогда был все тем же мальчишкой из достаточно бедной семьи, все так же неловко чувствующий себя в богатом доме.
Парень вздрогнул от резкого хлопка двери - Уильям вернулся домой, наверняка стаскивает с плеч пальто, бросая недобрые взгляды на притихшую горничную. Каждый раз все повторяется, каждый раз все идет по одному и тому же сценарию, каждый раз Эван блестяще отыгрывает свою роль. Уильям садится в кресло напротив камина и о чем-то говорит глубоким низким голосом, Эван скучающе потягивает вино, едва-едва вслушиваясь в чужую речь. Уильям то ли действительно не замечает, то ли делает вид, но ему не надо, чтобы его слушали. Ему надо, чтобы Эван был Эвой.
Впервые они встретились на свадьбе Уильяма. Тогда счастливый жених не отходил от молодой супруги, все украдкой срывал с ее губ поцелуи и только кивнул дальнему родственнику Эвелины. И лишь на похоронах жены, капризной, легкомысленной, но любимой Эвы, он вдруг заметил их очевидное внешнее сходство. Одинаковый овал лица, округлые его черты, не слишком отличающийся рост, а главное, золотистые локоны - гордость покойной, и спутанные, но оттого не теряющие красоты, волосы Эвана. Предложения супруга кузины прозвучало как лепет сумасшедшего и парень с удивлением посмотрел на мужчину, который так настойчиво предлагал деньги за странные услуги. Но одного взгляда Уильяма, властного, подчиняющего, хватило, чтобы Эван согласился.
Мужчина прошел в комнату, все с тем же тяжелым, не предвещающим ничего хорошего, взглядом темно-карих глаз. Он взглянул на Эвана, но тот выдержал этот взгляд, словно проникающий под кожу. Выдержал так, как выдержала бы его Эвелин, привыкшая к тому, что супруг нередко возвращается домой раздраженным. Этого хватило, чтобы мужчина успокоился, расслабился, проникаясь уютом и теплом домашней обстановки. Он снова рассказывал нараспев о каких-то своих делах, о покупках, о планах на будущее, Эван снова не слушал. Парень разглядывал Уильяма так, словно видел его впервые. Отмечал ту самую мужскую красоту, которая заставляла многих женщин только мечтать о таком, как Уильям, смотрел на подрагивающие ресницы, на крупные руки с длинными пальцами, на волосы, опускающиеся на широкие плечи густой темной волной.
Сколько уже длится между ними это, что и отношениями назвать-то сложно, просто вечерние встречи, во время которых Эван играет Эву? Сколько бокалов дорогого вина уже выпил парень, сколько денег уже уплатил Уильям за странные свои причуды? И кто этому виной?
Уильям, не желающий расставаться с образом любимой супруги? Эвелина, которая умерла молодой, но все еще стоит между ними незримым призраком? Или Эван, который почему-то соглашается? Виной всему чувства, проклятый жар, кипящий в груди при виде мужа кузины, желание схватить за руку, прижаться щекой, заглянуть в глаза, желания, о которых и думать-то стыдно. Парень невольно краснеет и поспешно отводит взгляд от визави.
Уильям то ли действительно не замечает так явно выраженного внимания, то ли делает вид, но ему не надо, чтобы в него влюблялись. Ему надо, чтобы Эван был Эвой. Пусть прислуга продолжает бросать странные взгляды, а горничная - краснеть. Пусть чудаковатый паренек продолжает робеть от окружающего шика и блеска, пусть Эван продолжает таить свои чувства, пусть. Главное, чтобы дом встречал уютом, чтобы усталость и раздражение уходили мигом, чтобы зимы были наполнены теплом. Главное, чтобы можно было принять Эвана со спины за молодую женщину с золотистыми волосами и голубыми глазами, чтобы сердце екнуло в груди сладкой надеждой и чтобы Уильям на минуту подумал, что Эва вернулась.
-
-
07.11.2014 в 12:29Любовь бывает разная и толкает на разные поступки. Но, я так поняла, обе стороны не чувствуют себя особо ущемленными, а значит все в порядке.
Частично напоминает мне историю моего персонажа, которого называют просто мистер Курокава. Это не мистер, правда, а миссис. Девушка, которая после смерти брата делает из себя покойного: вместо него работает, руководит фирмой, вместо него живет с его женой, растит его сына. Она отказалась от своей личности, взяла его имя, одевается, как мужчина, считает себя мужчиной, даже не так - она считает, что она и есть брат. Они близнецы, но так и остается загадкой, догадываются ли коллеги о подмене. Жена-то, и ежу понятно, знает, что рядом с ней не ее муж, но молчит. Сын не знает, что папа не папа.
-
-
08.11.2014 в 21:34Интересная история, спасибо, что поделились