Я сделала это. Давно хотела написать по этой паре, и кажется, у меня рождается продолжение. Этот драббл написан по заявке Смысловой галлюцинации и наверное, это и стало "пинком". Читайте, наслаждайтесь.
У Руфь светлые волнистые волосы, синие глаза и хрипловатый голос. Руфь пишет в тетрадках аккуратнейшим почерком с круглыми буковками. Руфь курит отцовские сигареты и любит злоупотребить чем-то покрепче. Руфь не верит в богов и в чудеса, но молится Госпоже Удаче. Руфь любит историю, но думать не хочет о том, что сама в нее не попадет. Руфь носит в карманах монеты на счастье и птичьи перья, и иногда редкие травы специально для Кэт. Руфь хорошо знает опасную лесную глушь и немного - ее, Кэт.
Кэт, Кэтрин, маленькая Кэт, она похожа на птичку. У Кэт черные волосы, карий отблеск глаз и ужасно маленькие руки. Кэт, Кэтрин, она такая, что ее хочется защищать любой ценой, пусть даже собственной жизнью, как угодно, даже закрыв своим телом от ранящих пуль или от колких фраз других людей. Кэт, маленькая Кэт, такая милая, она краснеет, стоит ее немного смутить и тоненько вскрикивает, если ее испугать. И Руфь пугает, но конечно же, не специально, а если заставит птичку Кэт вздрогнуть, то виновато покачает головой и извинится.
Руфь любит Кэт. Ведь как можно не любить такое создание, хрупкое, эфемерное? Ее, Кэтрин, с именем теплым и звучным, ее, Кэт, такую мягкую и нежную, как вишневый цвет? Руфь, может, сказала бы ей многое, но все же молчит. Девушка проводит много дней в доме своей подружки, они постоянно вместе, вместе работают, вместе отдыхают. Вместе лежат прямо на земле, одни на огромном лугу, где полевые травы растут и переплетаются стеблями и запахами. Они смотрят в звездное небо, открывают для себя все новые и новые созвездия и едят вишню, собранную специально для Кэтрин.
Руфь готова поклясться, что Кэт тоже пахнет вишнями, сладкими, налившимися соком под лучами летнего солнца. Она обещает собрать самых сочных вишен специально для Кэт. Она вообще много чего делает специально для Кэт. Руфь готова не сквернословить, не допускать таких дерзких замечаний в сторону старших и даже выбросить все свои монеты специально для Кэт. Только бы птичка Кэтрин оставалась рядом. Только бы никогда не покинула свою подружку. Только бы было на что надеяться.
Это лето не похоже на предыдущее, солнце, кажется, постоянно в зените, испепеляет все живое. Руфь лежит на коленях у Кэт и рассматривает прядь своих выгоревших волос. Они кажутся белыми, как снежные шапки на вершинах далеких гор. Руфь хочется думать, что мнимая седина придаст ей разума прямо сейчас, когда они на ромашковых полянах, когда тоненькие руки Кэтрин загорели и она пахнет вишнями. Мысли, разомлев на солнцепеке, сплетаются в такие узлы, что их невозможно разрубить одним ударом. Девушка обреченно закрывает лицо ладонями, а заботливая Кэт наклоняется, чтобы спросить, все ли в порядке. Руфь сжимает губы в полоску и трогает пальцами нагревшуюся от солнца монету, мысленно прося защиты. В этот раз Удача ей помогает.
С приходом осени появляется много всяких дел и забот. Руфь только вздыхает, поглядывая издали на птичку Кэтрин, которая снова берет на себя слишком много - работает за троих, а потом еще и ухаживает за младшими братишками. Кэт любит осень, все эти золотистые и багряные краски, щедро разлитые по кронам деревьев. Эту тонкую грусть, которой пропитано умирание природы. Осень колдует не хуже чаровниц, место которым в легендах. Кэтрин говорит, что хотела бы уметь рисовать так чудно, так замечательно, чтобы вымещать заполнившую ее осеннюю меланхолию на полотно. Кэт говорит, рассказывает, речь журчит горным ручейком, а ее дивные руки чертят в воздухе символы так, будто птичка умеет рисовать не хуже да Винчи. Руфь прикусывает губу, вспоминая ту их последнюю прогулку.
Осенью меняется многое, очень многое. Кто-то, засмотревшись на небо, усеянное клинами улетающих птиц, вдруг находит что-то новое в осточертевшей жизни. Кто-то принимает важное решение, а кто-то сжигает мосты до самого пепла. Кто-то учится терпеть большое горе, а кто-то вспоминает, как это - искренне радоваться. Руфь не может похвастаться ни тем, ни иным, узелки только туже затягиваются с каждым дождливым днем, только что-то отзывается болью, когда она застает птичку Кэт, целующуюся с соседским пареньком.
Ей ничего не хочется и не о чем не думается, Руфь плетется домой и немедленно ложится спать. Мать задает вопросы один за другим, недобро хмурится отец, а девушка продолжает молчать. И лишь ночью, когда темнота накрывает мир своим пологом, она позволяет себе горько заплакать. Кэтрин уже не ее. Вернее, такой вольная птичка Кэт никогда не было, это она, глупая Руфь, кормила себя надеждами. Подруге необходим такой вот соседский парень, сильный, неглупый и мужественный. Он будет настоящим защитником для трогательно маленькой Кэтрин и их свадьба состоится весной, когда дороги будут устелены розоватым вишневым цветом. И вишней пропахнет все: воздушные белые ткани платья, изящное ожерелье на шее и сама Кэт. А Руфь... Да что она может?
Руфь открывает старый скрипучий комод, выворачивает на пол содержимое ящиков, захлебываясь собственным плачем. На полу рисунки, много рисунков и с каждого листочка бумаги на девушку взирает птичка Кэт. На это листке ее профиль, на том - ее замечательные руки, а вот тут губы, алые, испачканные в вишневом соку. Руфь не различает линий и штрихов в кромешной темноте, но чувствует их пальцами и сердцем. Она неверными шагами бредет прямо к камину, и огонь лениво разгорается, один за другим глотая рисунки. Туда же и письма, которые никогда не попадут к адресату, и стихи, что не будут прочитаны, в топку, все в топку!
Утром Руфь стоит на берегу озера. Долго смотрит в темные воды, в самую их глубину, различая в непрерывном трепетании волн человеческие лица. Матери и отца, знакомых и друзей, соседского парня и Кэтрин, а потом и свое. Измученная и бледная, девушка отпускает свое прошлое. В холодную воду отправляется монетка, прямо на самое дно, в ил и песок. В Удачу Руфь теперь тоже не верит
У Руфь светлые волнистые волосы, синие глаза и хрипловатый голос. Руфь пишет в тетрадках аккуратнейшим почерком с круглыми буковками. Руфь курит отцовские сигареты и любит злоупотребить чем-то покрепче. Руфь не верит в богов и в чудеса, но молится Госпоже Удаче. Руфь любит историю, но думать не хочет о том, что сама в нее не попадет. Руфь носит в карманах монеты на счастье и птичьи перья, и иногда редкие травы специально для Кэт. Руфь хорошо знает опасную лесную глушь и немного - ее, Кэт.
Кэт, Кэтрин, маленькая Кэт, она похожа на птичку. У Кэт черные волосы, карий отблеск глаз и ужасно маленькие руки. Кэт, Кэтрин, она такая, что ее хочется защищать любой ценой, пусть даже собственной жизнью, как угодно, даже закрыв своим телом от ранящих пуль или от колких фраз других людей. Кэт, маленькая Кэт, такая милая, она краснеет, стоит ее немного смутить и тоненько вскрикивает, если ее испугать. И Руфь пугает, но конечно же, не специально, а если заставит птичку Кэт вздрогнуть, то виновато покачает головой и извинится.
Руфь любит Кэт. Ведь как можно не любить такое создание, хрупкое, эфемерное? Ее, Кэтрин, с именем теплым и звучным, ее, Кэт, такую мягкую и нежную, как вишневый цвет? Руфь, может, сказала бы ей многое, но все же молчит. Девушка проводит много дней в доме своей подружки, они постоянно вместе, вместе работают, вместе отдыхают. Вместе лежат прямо на земле, одни на огромном лугу, где полевые травы растут и переплетаются стеблями и запахами. Они смотрят в звездное небо, открывают для себя все новые и новые созвездия и едят вишню, собранную специально для Кэтрин.
Руфь готова поклясться, что Кэт тоже пахнет вишнями, сладкими, налившимися соком под лучами летнего солнца. Она обещает собрать самых сочных вишен специально для Кэт. Она вообще много чего делает специально для Кэт. Руфь готова не сквернословить, не допускать таких дерзких замечаний в сторону старших и даже выбросить все свои монеты специально для Кэт. Только бы птичка Кэтрин оставалась рядом. Только бы никогда не покинула свою подружку. Только бы было на что надеяться.
Это лето не похоже на предыдущее, солнце, кажется, постоянно в зените, испепеляет все живое. Руфь лежит на коленях у Кэт и рассматривает прядь своих выгоревших волос. Они кажутся белыми, как снежные шапки на вершинах далеких гор. Руфь хочется думать, что мнимая седина придаст ей разума прямо сейчас, когда они на ромашковых полянах, когда тоненькие руки Кэтрин загорели и она пахнет вишнями. Мысли, разомлев на солнцепеке, сплетаются в такие узлы, что их невозможно разрубить одним ударом. Девушка обреченно закрывает лицо ладонями, а заботливая Кэт наклоняется, чтобы спросить, все ли в порядке. Руфь сжимает губы в полоску и трогает пальцами нагревшуюся от солнца монету, мысленно прося защиты. В этот раз Удача ей помогает.
С приходом осени появляется много всяких дел и забот. Руфь только вздыхает, поглядывая издали на птичку Кэтрин, которая снова берет на себя слишком много - работает за троих, а потом еще и ухаживает за младшими братишками. Кэт любит осень, все эти золотистые и багряные краски, щедро разлитые по кронам деревьев. Эту тонкую грусть, которой пропитано умирание природы. Осень колдует не хуже чаровниц, место которым в легендах. Кэтрин говорит, что хотела бы уметь рисовать так чудно, так замечательно, чтобы вымещать заполнившую ее осеннюю меланхолию на полотно. Кэт говорит, рассказывает, речь журчит горным ручейком, а ее дивные руки чертят в воздухе символы так, будто птичка умеет рисовать не хуже да Винчи. Руфь прикусывает губу, вспоминая ту их последнюю прогулку.
Осенью меняется многое, очень многое. Кто-то, засмотревшись на небо, усеянное клинами улетающих птиц, вдруг находит что-то новое в осточертевшей жизни. Кто-то принимает важное решение, а кто-то сжигает мосты до самого пепла. Кто-то учится терпеть большое горе, а кто-то вспоминает, как это - искренне радоваться. Руфь не может похвастаться ни тем, ни иным, узелки только туже затягиваются с каждым дождливым днем, только что-то отзывается болью, когда она застает птичку Кэт, целующуюся с соседским пареньком.
Ей ничего не хочется и не о чем не думается, Руфь плетется домой и немедленно ложится спать. Мать задает вопросы один за другим, недобро хмурится отец, а девушка продолжает молчать. И лишь ночью, когда темнота накрывает мир своим пологом, она позволяет себе горько заплакать. Кэтрин уже не ее. Вернее, такой вольная птичка Кэт никогда не было, это она, глупая Руфь, кормила себя надеждами. Подруге необходим такой вот соседский парень, сильный, неглупый и мужественный. Он будет настоящим защитником для трогательно маленькой Кэтрин и их свадьба состоится весной, когда дороги будут устелены розоватым вишневым цветом. И вишней пропахнет все: воздушные белые ткани платья, изящное ожерелье на шее и сама Кэт. А Руфь... Да что она может?
Руфь открывает старый скрипучий комод, выворачивает на пол содержимое ящиков, захлебываясь собственным плачем. На полу рисунки, много рисунков и с каждого листочка бумаги на девушку взирает птичка Кэт. На это листке ее профиль, на том - ее замечательные руки, а вот тут губы, алые, испачканные в вишневом соку. Руфь не различает линий и штрихов в кромешной темноте, но чувствует их пальцами и сердцем. Она неверными шагами бредет прямо к камину, и огонь лениво разгорается, один за другим глотая рисунки. Туда же и письма, которые никогда не попадут к адресату, и стихи, что не будут прочитаны, в топку, все в топку!
Утром Руфь стоит на берегу озера. Долго смотрит в темные воды, в самую их глубину, различая в непрерывном трепетании волн человеческие лица. Матери и отца, знакомых и друзей, соседского парня и Кэтрин, а потом и свое. Измученная и бледная, девушка отпускает свое прошлое. В холодную воду отправляется монетка, прямо на самое дно, в ил и песок. В Удачу Руфь теперь тоже не верит