Часть вторая, она же последняя

Осень приходит предсказуемо, но все же оглушающе-внезапно.

Солнце светит все так же ярко и будоражуще, но зелень листвы изредка пропитана золотом, а небо затянуто легкими тучками, и готовятся к сентябрю перелетные птицы. Воздух напоен запахами и звуками урожая, Лиса целыми днями пропадает в огороде и саду, она хозяйственная, не то что раздолбайка Марни. Лиса собирает овощи и фрукты, раскладывает их по корзинам и наспех сколоченным деревянным ящикам. Она делает аппетитные соленья и разливает еще горячее варенье по стеклянным банкам. Что-то шьет, что-то вышивает, что-то ремонтирует, приклеивает, подкрашивает - Лиса погрязла в делах, маленьких и больших.

Марни бездельничает, валяется на кровати, перечитывает свои записки в толстых блокнотах на пружинке. Марни хочется то ли повеситься, то ли выпить чаю, Марни кажется, что если она умрет прямо сейчас, то не случится ничего страшного. Марни думает, что она не против того, чтобы ее спасали, как дурочку-принцессу из сказки. Марни хочется, чтобы ее удушили в темной подворотне. Марни точно знает, что ее никто, никто не защитит. Лиса смотрит на нее оценивающим взглядом зеленых глаз.

Марни молчалива и скрытна, словно ее выключили, на паузу поставили ровно до следующего лета. Марни дышит пропитанным пылью и запахом цветов воздухом, Марни выходит гулять поздно вечером, возвращается то хмельная, то с букетами отцветающих ярко-красных маков. Марни отчаянно тоскует по лету в августе, самом душном, самом жарком, самой чистой концентрации трех месяцев абсолютной, зашкаливающей свободы. Марни с содроганием ждет осени и много, но украдкой, плачет.

Марни скучает по городу. Ей кажется, что извечная суета ее успокоит, утопит все печали в шуме метро, разноцветных пальто прохожих и крепком, горчащем кофе. Девушка долго возится с мобильником, отключенном и на время забытом, а к вечеру уже переписывается с городскими друзьями, обменивается сообщениями и фотографиями. Они все скучали по ней, ждут ее, не обойдутся без нее. Марни уже не грустит и немножечко хочет жить. Марни просто-напросто хочет домой. Лиса поднимает глаза от вышивки, внимательно-внимательно смотрит на соседку и вновь принимается за прежнее занятие.

Последние дни Марни весела, поет и танцует, как было всегда, даже стремится помочь Лисе по хозяйству. Больше, конечно, портит и мешает, но соседка снисходительна и терпелива. Лиса очень тонко чувствует его, свое яркое, заканчивающееся, уходящее лето. Оно все состоит из радостей и печалей, как лоскутное одеяло с невообразимым узором из самых разных клочков. Лиса знает, что лето однажды уйдет и уже никогда не вернется. Лиса понимает, что Марни тоже почти что стоит на пороге.

В предпоследний день Марни собирает чемодан. Ей кажется, что она делает это совсем незаметно, время от времени подкладывая то одну, то другую вещь. Она перестала отключать свой телефон и тишина то и дело нарушается сигналом оповещения. Она впервые с начала лета примерила джинсы и дурацкую пеструю футболку. Она виновато щурит голубые глаза на соседку, когда Лиса замечает на лице Марни "боевую раскраску" - подведенные глаза, тушь на ресницах, темная помада.

В последнюю ночь Марни сходит с ума. Отпускает себя и всех своих демонов, целует до сумасшествия, до крови, до безумия, струящегося по венам. Лиса тоже не спокойна, она дикая и не прирученная, как лесной зверек. Она отвечает с жадностью, прижимается близко-близко, словно желая слиться в одно, а потом от бессилия оставляет царапины. И ей ни капельки не стыдно в эту летнюю беззвездную ночь, когда над ними только бархат темно-синего неба да растрескавшийся рай.

В самое последнее утро Лиса привычно занята приготовлениями к осени, то собирает овощи и фрукты, то что-то упоенно готовит, то бросается докрашивать забор и прибивать какую-то особенно хлипкую планку. Она вся в делах, совсем занята и не имеет ни минутки, ни секундочки свободного времени, но если приглядеться, то можно заметить, как дрожат руки Лисы. Она просто боится, по-звериному неконтролируемо паникует, отчаянно не желая отпускать свое персональное лето.

Марни хмурится, когда расплетает привычные косы и укладывает волосы так, как укладывала каждое утро в городе. Марни хочет домой, но Марни хочет Лису. Она не раз и не два предлагала ей бросить все, переехать, пойти учиться или работать. И не раз и не два девушка объясняла ей, что не привыкнет Лиса никогда к этому странному ритму, что будет она лечить всех наговорами да особыми травами, что столько в ее деревенской жизни особенного, что никогда, никогда не вытравишь то, что впитано с молоком матери. Марни подводит губы мазком темной бордовой помады и удрученно молчит.

Лиса что-то увлеченно вышивает, когда соседка приходит к ней попрощаться. Лиса слишком занята своей вышивкой, ее движения преувеличенно-аккуратны, стежок ложится за стежком ровно, и абсолютно так, как полагается. Лиса не поднимает глаз, ничего не спрашивает, просто молчит, все понимая и ни во что не желая верить. Марни целует ее куда-то в плечо, чуть ниже соскользнувшей лямки полосатого платья. В этом прикосновении только осколки былых чувств.
Марни уходит, тихо затворив двери.

Ловит автобус, отдает водителю смятые купюры. Глядит в окно на леса, остающиеся позади, прощается с ними. Прощается со своей девушкой-лисицей из глухой чащи, прощается с тем, что уже никогда не вернешь. В сером и душном городе Марни ждет дождливая осень, листопады и дом.

Лиса вышивает цветы на кипенно-белой скатерти, стежок ложится на ткань за стежком, время в заботах и делах пролетает незаметно. На улице уже совсем стемнело, поутихли голоса, только ветер колышет занавески. Лиса бережно откладывает шитье на край стола и опускает голову на натруженные загорелые руки.

На скатерти расплываются мокрые пятна от соленых слез. Август подходит к концу, скоро первое сентября.