Беги, бежим со мной.
Беги, бежим со мной.
Через горы к лесу, через лес и дальше,
Сколько хватит сил.


Разрезая воздух, разбивая стены,
Сделай так, как я просил.



Стань ветром для меня
И унеси с собой.
Нас никто не сможет удержать.
И, значит, в небо с головой.

Беги. Бежим со мной.
Беги. Бежим со мной.



От войны и фальши,
От людей и дальше.
Пусть они грызут себя самих.

Мы сумеем лучше,
Нашим добрым детям
Не дадим узнать о них.

Стань ветром для меня
И унеси с собой.
Нас никто не сможет удержать.
И, значит, в небо с головой.

@темы: песня, беги, жизнеутверждающе, люмен

---

Быстровброс-3

Вещания с подоконника пост.
Времени к а т е г о р и ч е с к и не хватает.
Что обидно.

А еще какая-то полоса со здоровьем, потому что болячки-болячки, много болячек, и меня все еще кинули и я как бы в... эээ... Стрессе? Депрессии? Немного разбита? Но я пытаюсь как-то шевелиться, честно-честно

@темы: кукольное, Мария, Ирэн, это жизнь, детка, Ден, тленота, Сию

---

Быстровбросы

Быстровбросы всякого и разного, интересного и не совсем.

Сию и солнышко. Она явно не очень довольна происходящим и зло щурится. Сию вообще очень конфликтная в плане фото, никак не желает показывать свои наряды или хотя бы просто не выглядеть на фотографии мрачной угрюмой ведьмочкой. Надо бы ей что-то сшить, но нет ни идей, ни времени, ни ткани.




Зря, я, конечно, Сию ведьмой называю, ведьма у нас как раз-таки Ирэн. Тут с ней что-то странное. Это у меня колумнея цветет.



Новое наконец-таки дошитое платье, теперь Ирэн будет в чем пошуршать листьями с долей элегантности


Немного жизни жизненной

И одна из двух кукол, которых я не показывала вообще и никогда. Это авторская работа, кукла-берегиня, у нее нет лица, потому что раньше считалось, что именно через рот и нос в кукле могут поселиться злые духи. Берегиня призвана охранять дом и его обитателей от всяких невзгод.


Это Герда и наскоро сделанные фотографии по пути от репетитора. Что самое веселое, фотографию, которая мне нравилась больше всех я очень забавно удалила. Зато осталась фотография стены, рядом с которой Герда и позировала.

Вообще, мне за лето очень понравилось фотографировать на улице и возвращение к домашним фото и скучным фонам меня расстраивает. Постараюсь делать больше фото на природе, но ничего не обещаю. Я очень стесняюсь фотографировать на улице из-за большого количества прохожих.






И домашние на белом фоне



Это Веста, она - хозяйка Милисенты и Жади, автор историй и художница. Я ее довольно-таки часто фотографирую и даже отвела папочку на компе под Вестино личико. А еще я хочу починить свой фотоаппарат и устроить целый фотосет, ага. А еще фонов бы и много-много ткани. И руки не из попы. А еще меня очень смущает такая вещь, что все, что я делаю - очень обычно. Все смотрю на чужих кукол - у всех проработанные харизматичные образы, все очень характерные и т.д. У меня же все какое-то однообразное и скучное. Мда.








А еще я хочу скинуть сюда тонну своих инста-фото, выбрав самое лучшее.

Еще я отпустила человека.

Я сохла по человеку два года, а "встречались" мы две недели.
А потом человек вернул все на круги своя, не поговорив со мной и не объяснив. Но я же девочка понятливая, понимаю, где конец. Ну ничего. Мне же не грустно. Мне просто пусто.

@темы: некукольное, кукольное, это жизнь, детка, ориджинал, Герда, Сию, Город

---

Сию обрела дом

Нет возможности хранить диорамки собранными, поэтому комната Лисы и Марни трансформировалась в комнату Сию. А ведь все начиналось с идеи пошить постельное белье. Тут неправдоподобно уютно и слишом много вещей как для вечной беглянки Сию, но я догадываюсь, что к убранству комнаты приложила руку Арья

I'm sitting here in the boring room
It's just another rainy Sunday afternoon
I'm wasting my time, I got nothing to do
I'm hanging around, I'm waiting for you
But nothing ever happens
And I wonder



I'm driving around in my car
I'm driving too fast, I'm driving too far
I'd like to change my point of view
I feel so lonely, I'm waiting for you
But nothing ever happens
And I wonder

I wonder how, I wonder why
Yesterday you told me about the blue blue sky
And all that I can see
Is just a yellow lemon tree
I'm turning my head up and down
I'm turning, turning, turning,
Turning, turning around
And all that I can see
Is just a yellow lemon tree

I'm sitting here, I miss the power
I'd like to go out, taking a shower
But there's a heavy cloud inside my head
I feel so tired, put myself into bed
Where nothing ever happens
And I wonder

Isolation is not good for me
Isolation, I don't want to sit on a lemon tree
I'm stepping around in a desert of joy
Maybe anyhow I'll get another toy
And everything will happen
And you'll wonder

I wonder how, I wonder why
Yesterday you told me about the blue blue sky
And all that I can see
Is just another lemon tree
I'm turning my head up and down
Turning, turning, turning,
Turning, turning around
And all that I can see
Is just a yellow lemon tree

And I wonder, wonder,
I wonder how, I wonder why
Yesterday you told me about the blue blue sky
And all that I can see
And all that I can see
And all that I can see
Is just a yellow lemon tree

@темы: кукольное, Арья, Сию, Город

---

Незаконченный, в процессе. Начинала писать аж под Новый 2015-ый Год в подарок Весте, а пишу вот до сих пор и чувствую, это надолго затянется. Наслаждайтесь

Часть 1

В школах закрытого типа большие семейные праздники отмечают совсем не так, как дома. Тут нет толпы навязчивых родственников, нет огромного разнообразия домашних блюд, нет неусыпного родительского контроля за своими чадами. Но воспитанники этой школы планировали отметить Новый Год не менее тепло и уютно. Не в меру активные второкурсники и второкурсницы уже успели распределить обязанности и теперь заставляли своих более ленивых товарищей обеспечивать новогоднее настроение для всего второго курса. Впрочем, Артур был всем доволен в это воскресное утро. Причиной этому стал даже не ранний подьем из-за ночного кошмара и даже не появившееся вдруг новогоднее настроение. Нет, причиной всему была Лилиан. Рыжеволосая, жизнерадостная, улыбчивая Лили, которая уже дожидалась Артура на крыльце. Мечтательно улыбаясь, парень торопился, натягивая свитер и выбегая из комнаты. За ним громко хлопнула двери и Ник, сосед Артура по комнате только обреченно вздохнул. Он-то знал, что его друг с ума сходит по рыжеволосой девчонке и потом будет говорить только о ней.

Лилиан действительно обнаружилась во дворе, рассматривающая припорошенные снегом ели. Артур просиял, завидев подругу, едва подавив порыв обнять замечтавшуюся девушку. Она улыбнулась другу и потянулась было губами к его щеке в приветствии, но ее остановило чье-то негромкое покашливание - по лестнице вниз спускался Арно. В спешке натянутая одежда, растрепанные короткие волосы - он явно торопился, и взяв Лили под локоть о чем-то заговорил с ней. Артур подавил разочарованный вздох, все-таки давно пора смириться с тем, что яркая красавица Лилиан почему-то любит этого чудовище Арно. Хотя, страшилищем, конечно, Арно назвать было нельзя. Стройное подтянутое тело, смуглая кожа, короткие темные волосы и карие глаза. Да, он был резким, не сдерживался ни в выражениях, ни в проявлениях своего темперамента, но чем-то он все же привлекал учениц всех возрастов. Лилиан, кажется, все-таки о чем-то договорилась с парнем и обернулась, наконец, к Артуру:

- Извини, к сожалению, не получится - слишком много работы надо сделать. И купить продукты, и украсить зал. Ох... Тебе придется купить новогодние украшения с Арно, не обидишься?

Артур усмехнулся, глядя в совершенно чудесные зеленые глаза напротив и выпалил:

- Конечно, нет.

- Ну вот и отлично!

На этот раз Лили все-таки поцеловала его, хоть и мимолетно, едва коснувшись губами щеки парня. Для нее это, конечно, ничего не значило, но девушка заторопилась - видимо, все же не хотела провоцировать на драку сжавшего кулаки Арно. Артур все-таки нашел в себе силы примириться с сегодняшней неудачей и сказал, стараясь вложить в свой тон побольше приветливости к агрессивному парню:

- Поехали?

....

Маленькая черноволосая Жизель уж никак не походила на роль руководителя. Слишком уж она эфемерная, будто призрачная, с тихим нежным голоском. Нет, из такой совсем не выйдет хорошего начальника. Так подумал Ник, пришедший украшать пустой зал, о чем незамедлительно поделился с Кристофом. Тот фыркнул в ответ, и жестом указал на маленького деспота, как уже успел окрестить однокурсницу. Та увлеченно выбирала какие-то украшения, открывала-закрывала картонные коробки, подбирая по цвету гирлянды и шарики.

- Может, как-то побыстрее уже? - протянул Ник, скрестив руки на груди.

Жизель, однако, не удостоила парня ответом - все-таки, начальник из нее был прекрасный, равнодушный ко всему, кроме выполнения дела. Минут пять слышался только шорох гирлянд, перебираемых девушкой. Наконец, та определилась, сделав выбор в пользу красно-зеленой и решительно скомандовала парням:

- Стремянку сюда! Думаю, ее следует повесить посередине, а те две - по краям. И не вздыхай так, пожалуйста, это совершенно не настраивает на работу и мы задержимся еще больше.

Кристоф обреченно вздохнул, послушно притащив лестницу и собираясь уже лезть. Перспектива оставаться на большой высоте его не слишком радовала, а попытка заставить Ника проявить активное участие в украшении зала закончилась полным провалом - парни перекидывались крепкими выражениями, пока к ним не подошла Жизель. Ее указания походили на приказы, которые следовало выполнять безоговорочно. Компромисс все же нашли: Ник, вздыхая, развешивал гирлянды, скучающий Криштоф терпеливо удерживал стремянку, а девушка то и дело отбегала назад, разглядывая получающуюся композицию со всех сторон.

- Думаю, пока достаточно, - наконец выдала девушка, убрав кудрявый локон за ухо.

- Наконец-то, - выдохнул Ник. Впрочем, радовался он рано - стремянку ощутимо тряхнули. Снизу на него уставился Кристоф и взгляд у него был странный, такой темный и странный, притягивающий, словно магнит. Криштоф вообще пользовался популярностью у девчонок, чему способствовала приятная внешность, ярко-голубые глаза и отличное чувство юмора. Правда, на долю Ника перепадали лишь словесные перепалки со всеобщим любимцем и нередкие тычки. Наконец, парень спросил:

- Что-то не так?

- Все так, - снизу едва заметно усмехнулись. - Просто засмотрелся. Извини.

От одной интонации этого небрежного "засмотрелся" по позвоночнику прошла дрожь, но Ник нашел в себе силы спуститься, даже ни разу не взглянув на знакомого. К парням подошла Жизель с предложением перекусить и это окончательно положило конец странной неловкости, возникшей между этими двумя.

...

Криштоф и Ник с удобством расположились на небольшой общей кухне и спокойно ели приготовленную девушкой яичницу - готовила Жизель просто отменно, сказывалось то, что она достаточно долгое время жила сама. Во время импровизированного обеда воцарилась тишина - парни больше не возмущались, краем уха слушая, что гирлянда совсем не подходит к шарикам и уж никак не стоит вешать в правый угол венок. Разглагольствования девушки нарушил стук каблучков - в комнату вошла Лилиан, тряхнула рыжими локонами и о чем-то заговорила с Жизель.

- Пойдем, поможешь мне закончить список, - почти умоляюще проговорила Лили, и черноволосая девушка последовала за ней. Едва выйдя в узкий полутемный коридор, Лилиан решительно обняла Жизель, и проводя кончиками пальцев по наряженной спине, продолжила расспросы:

- Ну, как украшение зала?

- Просто отлично, но игрушек не хватает, шариков просто катастрофически мало, особенно, белых и синих... Кто, ты говоришь, занялся покупкой?

- Артур и Арно. Я сделала все, как обещала.

- О, - подмигнула девушке Жизель, - и как они?

- Вроде бы ладят, хотя Артур побаивается, но думаю это пройдет. У тебя же прошло.

- После года отношений - конечно, - насмешливо фыркнула брюнетка, но на поцелуй Лилиан ответила с жадностью.

....

Артур в полной растерянности расхаживал по рядам магазина. Посетителей было много, пожилые люди, молодые пары, дети - все рассматривали шарики, снежинки и звезды. Новогоднее настроение все больше и больше охватывало людей, со всех сторон слышались весёлые окрики и радостный смех. И только Арно оставался мрачным, как будто на улице было не двадцать девятое декабря, день не был ясным, а снег не похрустывал свежо под ногами. Список, сделанный Лили, казалось, не заканчивался. Артур рассматривал разные шарики, поблескивающие под ярким светом, Арно был где-то поблизости. Выбирать между синими, голубыми, белыми, зеленами, красными шарами Артуру не представлялось возможным, но Лили на другом конце телефонной трубки была непреклонна. Все должно было быть идеально - и праздничный стол, и украшения, чтобы следующий год стал удачным. А парень порывался все бросить, взять первые попавшиеся украшения и уехать поскорее.

Внезапно навалилось все - и раздражение из-за раннего подъема, и усталость от ночных кошмаров, и тихая, приглушенная злость на странного, непонятного Арно. Резким движениям хватая с полок коробки с игрушками, Артур бесцеремонно накидал их в корзину и решительно повернул ее к кассе. Впрочем, его незамедлительно остановили и на плечи легли потрясающе сильные руки. Арно мигом оказался рядом, гибко оттеснил от корзины и спросил, глядя прямо в глаза:

- Что происходит?

И Артур рад был бы ответить, но его вело. Одуряющая слабость мешала стоять на ногах, руки едва-едва сжимали еще несколько упаковок ярких шариков и гирлянд. Думать ни о чем не получалось, все мысли заняли страшные видения, пришедшие из ночи. Арно вдруг все понял просто мгновенно - быстро потащил все покупки на кассу, подталкивая туда же Артура, перекинулся двумя словами с Лилиан, вызвал такси. Уже усевшись поудобнее на сиденье, парень почувствовал, что кошмар постепенно отступает. Образы, вызванные весьма развитой фантазией блекли и исчезали, страшные крики заглушала музыка, включенная водителем. Его спутник предсказуемо молчал, в полной же тишине помог донести покупки до зала, кивнул Лили, довел Артура до комнаты в общежитии - сам Арно снимал квартиру вместе с Лилиан. Артур собрался было попрощаться, и обернулся к парню, не зная, как выразить благодарность за все сделанное, но Арно просто зашел в комнату и решительно запер дверь.

- Эм, ладно... - звать кого-то в гости Артур вообще-то не планировал, но не отказывать же человеку, который сегодня спас от панической атаки?

- Я, пожалуй, схожу на кухню, чайник поставлю, - протянул он, действительно начиная искать чайник и краем глаза поглядывая на растянувшегося на чужой кровати Арно.

- Нет, - протянул парень, глядя на едва ли не подрагивающего от страха Артура. - Рассказывай уже, что тебя так напугало.

Артур с грохотом поставил чайник обратно на полку и уселся рядом на кровати. Вечер ему предстоял длинный.


....

- Можно спросить, почему девушки доверили наряжать елку именно нам? - проворчал Ник, засев в груде игрушек и елочных украшений. Хвойная красавица оказалась просто огромной даже для большого зала. К тому же, Жизель и Лили куда-то ретировались, оставив парня наедине с Криштофом и теперь он самую малость нервничал.

- И почему не сказали куда и что стоит развешивать?

Криштоф пожал плечами и продолжил осваивать какую-то игру. Все происходящее на экране телефона казалось ему куда интереснее, нежели блондин, околачивающийся рядом.

- И почему Лилиан и Жизель все хихикали и краснели, когда уходили? - не унимался с расспросами Ник, пытаясь распутать гирлянду.

Криштоф вздохнул и закатил глаза. Однокурсник казался ему ребенком малым, неуемным и шумным, которого интересовало все вокруг. Криштоф, иной раз нуждающийся в тишине и одиночестве, начинал потихоньку проникаться ненавистью к Нику, который все никак не оставлял его в покое. Правильно рассудив, что чем быстрее они нарядят елку, тем быстрее расстанутся с Ником, парень с кряхтением поднялся и подоспел на помощь к однокурснику.

- Наконец-то! Чего стоишь? Елка сама себя не нарядит!

Наряжать елку оказалось весело, особенно, если спорить из-за места расположения каждого шарика, запутаться в гирлянде и помогать распутываться товарищу. Дело пошло на лад, когда для того, чтобы нарядить бедную ель, одному из парней пришлось взобраться на стремянку. Болтающийся на подрагивающей лесенке блондинчик выглядел куда более беззащитно, нежели имея твердую поверхность под ногами и Криштоф подавал игрушки без всяких язвительных комментариев.

- Сделано! - провозгласил Ник, нацепив на елку яркую верхушку и окинув результаты работ скептическим взором. По его скромному мнению получилось просто превосходно и девушки, наверное, правильно сделали, оставив его с Криштофом. Преисполнившись благодарностью, парень собрался было уже выразить ее словесно, и оглянулся было назад, как... Стремянка неумолимо подкашивалась, ель едва-едва удерживалась от того, чтобы не завалиться куда-то набок, и охнув, Ник вцепился в колючие ветви зеленой красавицы. Последним, что он слышал, был короткий рык Криштофа:

- Чертова елка!...

...

- В тех местах, откуда я родом, когда-то была война, - рассеянно пояснил Артур, помешивая ложечкой чай.

- Но мы смогли уехать, потом меня отдали сюда, в закрытую школу, а родители остались работать в другом городе. Теперь все совсем по-другому, но мне иногда снится то, из-за чего мы уехали.

Рассказ вышел сухим и кратким, словно и не было той панической атаки, вызванной людским шумом и мельтешением товаров на полках. Словно и не было криков убитых, стонов раненых, испуганных призывов и отчаянных молитв. Уехав, Артур не понимал, просто не понимал, как люди могут спокойно жить, спать, есть, работать, любить не думая о войне. Почему они не слышат выстрелов по ночам, почему так доверчиво распахивают настежь окна. Здесь, в школе, суета, учеба, домашки заставили позабыть о прошлом, но наступили каникулы и кошмар продолжался. Он не знал, как передать Арно весь тот ужас, который он впитал в себя за несколько недель и от которого никак не мог избавиться.

Артур ожидал чего угодно - расспросов, непонимания, сочувствия, но не получил ничего из этого. Арно попивал свой чай, едва ли не скучающе рассматривал цветочки на обоях, но ничего не говорил. Единственным, что выдало его переживание и возможное сочувствие стал жест, все тот же, что тогда, в магазине - секундное прикосновение, ощущение сильных рук на плечах. На секунду Артур, казалось, растврился в охвативших его ощущениях, они были теплые, сладкие, как мед. Но Арно тут же отстранился, до обидного быстро разорвав тактильный контакт. Парень пошел к двери и кинул на прощание, не обернувшись даже:

- Поправляйся.

И ушел, оставив Артура недоумевать.







Часть 2

...

Просыпаться Нику не хотелось совершенно, куда лучше было растянуться на чистых простынях и забыть обо всей предпраздничной суете, порядочно утомившей парня. Возможность отлежаться все-таки появилась - на шум явилась Жизель и под ее чутким контролем Криштоф перенес помощника в больничный корпус. Впрочем, пожилая медсестра быстро убедилась, что с парнем все в порядке и посоветовала Жизель забрать "пострадавшего" как можно скорее. Едва заметив, как дрогнули веки однокурсника, девушка тут же подоспела к нему:

- Как себя чувствуешь, Ник?

- В порядке, - в горле немного першило и парню пришлось откашляться, чтобы произнести эту фразу.

- Вот и хорошо. Надо бы Криштофа успокоить, а то он испереживался весь, - от внимательного взгляда Ника не ускользнула легкая улыбка Жизель, но сейчас он не придал ей никакого значения.

- Что значит "испереживался"? - нахмурился парень.

- Ну, он винит себя в том, что не смог тебя удержать и твое здоровье пострадало. Даже принес тебя сюда на руках... Ладно, я пойду, мне еще надо Лили помочь, а ты вставай поскорее и иди к Криштофу.

Ник откинулся обратно на простыни, мечтая зарыться в них и остаться в этом ворохе навсегда. Щеки горели от смущения. Криштоф, черт побери, Криштоф, который постоянно вступал в споры с Ником и лез драться, нес Ника до медпункта на руках, как чертову невесту в белом платье. И если на роль красавицы в белом растрепанный Ник уж совсем не подходил, его чувств это не умаляло. Уж слишком странным было все то, что случилось сегодня. Нельзя было сказать, что между ними промелькнула какая-то искорка - нет, эти искры были повсюду и от них опасно потрескивало в воздухе. Ник решительно встал с койки медпункта и поспешил в зал. Он буквально кожей ощущал, что близится развязка.

...

- Наконец-то! - устало выдала Лилиан, завершив подготовку праздничного стола. Доверять продукты парням она не собиралась, точно так же, как и сложный процесс готовки, и в итоге, девушке пришлось все делать самостоятельно, что значило быстро и вкусно приготовить праздничный ужин на целых несколько десятков людей. Сказать, что Лили устала - ничего не сказать, а ведь надо было еще раз обсудить список тех, кто придет на этот импровизированный праздник, проверить, как обстоят дела с украшением зала, позаботиться о покупке алкоголя и прочее-прочее. И всегда активной, жизнерадостной девушке сейчас как никогда хотелось устроиться на своей кровати в комнате, приобняв Жизель, уткнуться в пахнущие миндалем волосы и смотреть какой-нибудь фильм... Но бедняге Лилиан не дали даже помечтать - Арно, мрачнее грозовой тучи, придвинул табуретку и сел напротив, буравя взглядом девичье личико.


- Ну и что произошло? - скорее из вежливости поинтересовалась рыжая.

- Артур грустит, - парень произнес это таким тоном, что девушка едва не засмеялась. Казалось, все людские беды и проблемы заключались только в том, что какой-то второкурсник грустит.

- И что у него случилось? - девушка набралась терпения, понимая,что скорее всего именно ей сегодня придется выполнять роль психолога для своего "парня". Узнав о том, что подруга детства втайне от всех начала встречаться с девушкой, Арно любезно согласился на эту роль.

- Не знаю. Мы были в магазине, и потом ему стало плохо, и я вызвал ему такси. Потом мы немного поговорили... Ты знала, что Артур перевелся к нам потому, что там, где он жил, теперь война?

Помолчав немного, Лили кивнула. Да, она прекрасно помнила, какова была причина появления Артура в их закрытой школе, но она представить себе не могла, чтобы этот веселый и компанейский парень спустя полгода продолжал мучиться от воспоминаний прошлого.

- Ты же... Поддержал его? - осторожно спросила девушка.

Арно весьма красноречиво отвернулся, явно раздумывая, можно ли расценивать его действия как поддержку.

- Ясно... - вздохнула Лилиан.

- Постарайся все-таки поговорить с ним, успокоить его...

Арно активно закивал и направился куда-то, видимо, успокаивать Артура. Лили едва боролась со сном, уткнувшись в собственные скрещенные руки и немного подумав, пошла искать Жизель. Все-таки, ее тоже кто-то должен был успокоить.

...

Ближе к полуночи тридцать первого декабря толпа переговаривающихся, что-то тараторящих и торжественно-суетливых второкурсников ввалилась в отданный им на эту ночь зал. Обсудив украшения, рассевшись за новогодним столом и поблагодарив Лилиан за организацию этого праздника, все стали ждать одного - когда запоет Жизель. Помимо различных талантов, которыми обладала эта девушка и о которых знали все, был еще один, тайный. Лили однажды застала девушку за тем, как она напевает мелодию - по сути, простецкую песенку, но у рыжей захватило дух. Позже Жизель пела для нее не раз и не два - голос у нее все-таки был потрясающий, глубокий, выворачивающий наизнанку душу. И сегодня девушка все-таки упросила любимую спеть для всего второго курса. Аккомпанировать на гитаре согласился Криштоф, который до этого упрямо отнекивался, но узнав, что на празднике будет и Ник, дал "добро". Лили едва заметно усмехнулась.

Жизель в серебристом платье, удивительно маленькая на фоне Криштофа - высокого, мускулистого шатена, улыбнулась зрителям и ответила Лилиан кивком. Парень сел на стул, раз, другой, потрогал струны гитары, девушка подмигнула ему и запела. Этому сильному высокому голосу вторил более низкий голос Криштофа, в полумраке блестели гирлянды, ученики притихли, слушая песню про что-то очень хорошее, рассказанное голосами однокурсников под гитарные аккорды. Лили хлопала, не сводя глаз с раскрасневшейся, увлеченной своим занятием Жизель, Ник сидел, пытаясь унять дрожь во всем теле, возникавшую при одном только случайном взгляде на играющего Криштофа.

Что-то было очаровательное в этом потрясающе сильном, потрясающе обаятельном парне, просто... Потрясающе. За ним хотелось наблюдать, не отводя взгляда, наблюдать, как первобытный человек наблюдал за первыми искрами разгорающегося огня. Криштоф, казалось, все понимал, потому что долго-долго смотрел на Ника так, словно желал того же, так, словно Ник вдруг стал для него тем же - драгоценностью, золотом, теплым, живым огнем. С последними аккордами песни второкурсники замерли в порыве восхищения, а потом сорвались на овации.

Жизель, счастливая, раскрасневшаяся, смеялась в ответ на этот порыв, а потом на сцену взбежала Лилиан, еще более шальная, чем когда-либо и вдруг прижалась губами к губам певицы. Жизель слабо махнула тонкими ручками, но все же обмякла под жадным, собственническим напором, обняла за шею, покорилась. Ребята захлопали вторично, переглядываясь и обмениваясь наполненными искорками взглядами.

Артур лишь пораженно застыл на месте. Он знал,что Лили и Жизель - подруги, но чтобы настолько... И судя по тому, как уверенно рыжая действовала, отношения между ними были явно не первый день, а значит, они их хорошо скрывали... А может, и не скрывали вовсе? Парень вдруг вспомнил, как часто девушки держались за руки в его присутствии, как порой обсуждали что-то,только им двоим понятное, но никогда еще они не позволяли друг друг настолько откровенных действий в присутствии других.

Но кем же тогда был Арно? Они всегда держались вместе, подчеркнуто мрачный и нелюдимый парень и жадная до жизни Лили. И хотя никто и никогда не получал подтверждения тому, что между ними были именно отношения, эти двое, казалось, были неразлучны и каждый находился под опекой и защитой второго. Для Артура Лилиан была не любовью и даже не влюбленностью, вдруг понял парень. Ее, рыжую, бесшабашную, радостную, любили все, а он был лишь одним из многих, кто принял теплые чувства за нечто большее.

Арно же всегда воспринимался Артуром как порой чудаковатый, порой просто раздражающий неприятный довесок к обществу Лили. Ради улыбки Лилиан можно было и потерпеть заумные фразы, высокомерие и манерное закатывание глаз, но дружить с этим парнем Артур не торопился. Но сегодня, в последний день старого года все стало наоборот и это казалось... Правильным. Лили о чем-то шепталась с Жизель в полутемном уголке зала и чувства Артура к ней были симпатией, а Арно, вопреки всему, оказал ему помощь во время панической атаки и это было прекрасно. Жизнь определенно стремилась к лучшему. Артур выдохнул с облегчением и потянулся за бокалом, наполненным шампанским.

...

Зима похожа на теплое белоснежное одеяло, которым хочется укрыться головой и проспать до самой весны. Снег скрывает школу, снег скрывает корпуса ученических спален, снег скрывает аллеи прилегающего к школе парка. Снег шел всю новогоднюю ночь напролет, снег не переставал идти все новогодние каникулы. Выходить на улицу не хочется - проваливаешься по пояс в белую густоту, смеешься, не опасаясь захлебнуться снегом, но каждый шаг дается с таким трудом, что потоптавшись на пороге, ты, смешливый и засыпанный белым снегом, возвращаешься обратно, в теплую спальню, в объятия одеял.

Новогодние каникулы у всех второкурсников проходили очень и очень по-разному. Лилиан спит, укутавшись сразу несколькими пледами, обняв подушку Жизель. На экране телевизора все еще мелькают картинки какого-то шоу, не имеющего особого смысла, рабочий стол рыжеволосой девушки заставлен чашками с какао и пачками с остатками маршмеллоу. Жизель только вздохнула, оценив общее состояние беспорядка, царившее здесь. Лили проносилась по комнатам друзей и подруг рыжеволосым ураганом, не щадящим ничего, но в спальне Жизель она решила обосноваться прочно, заняв добрую половину кровати на две недели каникул. Француженка фыркала под нос, ворчала и ругала рыжее чудовище, но терпела.

Иной раз, когда органически не терпящая бардака Жизель становилась уж совсем невыносимой занудой, она, вздыхая, отправлялась в библиотеку. Только там, в царстве книг, запаха пыли и типографской краски, можно было немного отдохнуть от урагана по имени Лили.

...


Для Криштофа и Ника каникулы проходили мутно, путано и странно. Они избегали друг друга. Хотя нет, не избегали, конечно, просто планировали свои перемещения таким образом, что никогда и ни за что не увидеться. Приятели, зазывавшие то на каток, то в боулинг, то на банальные посиделки у кого-то в комнате, получали отказы и только отказы. Криштоф и Ник всем развлечениям предпочитали отсиживание в разных комнатах с апатичным выражением лица и тупыми играми на телефоне. Поначалу кто-то из особо любопытных однокурсников еще пытался приставать к парням, но потом и они махнули на это рукой. Хотят игнорировать шумное и надоедливое, но веселое общество - пусть так, здесь это не запрещено. И парни были искренне им благодарны.

Криштофу и Нику предстояло еще много выяснить после той новогодней ночи. Никто из второкурсников, занятых песнями, танцами и друг другому не заметили того, что вдруг произошло между ними и Ник втайне был благодарен догадливой Лили, еще вначале вечера приглушившей свет. Все было смазано и очень быстро. Веселая музыка, алкоголь, пронесенный кем-то тайком, песня Жизель и Криштофа, голос черноволосой "командирши", ускользающий куда-то в небеса и пальцы Криштофа, перебирающие струны. Потом были аплодисменты, мелькнувшая в толпе рыжая макушка Лилиан, какой-то всеобщий смешок, причину которого блондин так и не выяснил.

В тот момент он был занят отнюдь не происходящим в зале. В тот момент его целовали, порывисто и страстно, вжимая стену и до синяков сжимая плечи пальцами. Ник запомнил только губы, сухие и теплые, запомнил глаза, зрачки в которых почти затопили искристо-голубые глаза. Криштоф потом словно исчез, словно растворился в охваченной праздничным весельем толпе. Только потом, только спустя час или около того, блондин вдруг понял, что во время концерта он стоял как раз под омелой и расхохотался нервным смехом.

- Ты чего? - толкнул его кто-то в бок.
- Да ничего, - буркнул парень, пытаясь отвернуться, не дав никому заметить румянец на его щеках.

....

А на следующее утро пришла черная весть.

Второкурсники сбились в коридоре в маленькую, сонную и недовольную кучку. Они то и дело толкались, шумели, переспрашивая, что случилось. Лили и Жизель, словно два добрых ангела, спешили шепотом оповестить каждого, но вечно находился очередной незнающий и девушкам приходилась начинать сначала. Артуру было все равно на взволнованную толпу. Артуру даже не хотелось возмущаться по поводу раннего подъема. Артур просто боялся. Нет, не боялся. Его трясло, словно от лихорадки, руки не переставали дрожать, а желание сбежать усиливалось с каждой секундой.

Нет, конечно, этот страх был совсем не тем, который он испытывал во время бомбежки. Тогда, когда небо над головой взрывалось опасностью, все было совсем по-другому. Да, парень чувствовал дыхание смерти, но из-за адреналина она казалась чем-то далеким и неправдоподобным. Сейчас смерть была близко, совсем рядом, руку протяни - и вот она, смерть, в стопке бумаг в руках учителя. Артур вдохнул-выдохнул, заставляя себя устоять на месте. Арно ободряюще похлопал извертевшегося парня по плечу.

- У Артура умерла мама, - увещевала Жизель.

- Пожалуйста, Лиз, тише. Ну, пожалуйста, видишь, как ему плохо? Мама сильно болела, но не хотела говорить Артуру, хотела, чтобы он все внимание уделил учебе и не беспокоился о ней. А сегодня пришло письмо, учитель обязан объявить, к сожалению. Дурацкие правила. Лиз? Лиз?!

Лиз плакала, не сдерживая все новых и новых слез. Ник выразительно закатил глаза и осторожно взяв девушку под руку повел ее в сторону туалета. Лиз срочно надо было умыться.

Артур не мог стоять на месте. Ему было просто необходимо, прямо-таки необходимо сбежать, вырваться из узкого коридора, плевать, что ночь, плевать, что учитель посматривает на всех строгим взглядом, а на него странным каким-то, с жалостью что ли. Плевать, что учитель начинает что-то зачитывать, выразительно кивая на Артура, у которого перед глазами поплыли круги и который не слышал ничего и никого. Плевать, что однокурсники враз притихли и стали вдруг очень явными всхлипывания Лиз. Плевать, что пальцы Арно до боли сжали плечо. Артур блеснул глазами, вывернувшись из схватки и убежал.

Он бежал, бежал вперед, не разбирая дороги, школьная аллея замелькала цветными пятнами, усыпанные гравием дорожки остались в памяти мазком серого цвета, потом он миновал школьные ворота и снова пустился в бег. Парень бежал до ощущения колкости в легких и остановился лишь когда боль стала предельной. Артур стоял под ночным небом, упершись спиной в дерево, обессиленный и одинокий. Ночь над ним стелилась успокаивающей темнотой, он все еще ничего не слышал и пропустил тот момент, когда пришел Арно.

Чуть выше Артура, как всегда в черном, строгий и прямой, тот казался высеченным из камня божком. Таких обливали кровью и позволяли делать с собой все, что взбредет в голову божеству. Арно подошел, заглянул в глаза и их налившийся черным цвет резанул острым лезвием. Он властно дернул за подбородок, не давая отвести взгляд в сторону. Он что-то говорил. Говорил, говорил, говорил, наверное, до той же мучительной колкости в легких. Артур ничего не слышал, молчал и тонул в почти черных глазах, обессиленный и одинокий. А потом Арно дал ему пощечину. Голова парня безвольно мотнулась и в его мире снова появились звуки.

- Прекрати. Слышишь, прекрати. Хватит тут разводить сопли, как эта дура Лиз. Вставай и иди, понял?

Артур закачал головой отрицательно. Нет, не пойду, нет. Уйди, оставь меня в покое, уходи, дай мне понять, что со мной происходит, мне страшно, страшно и страшно.

- А знаешь, я ведь могу сделать с тобой все, что захочу. Я могу приказывать, а ты будешь исполнять. Ты же тряпка сейчас, - Арно легко шагнул к нему, строгий и прямой силуэт.
- Хочешь облизывать мои ботинки, м? - руки сжали в крепких объятиях.
- Или хочешь, я могу тебя обесчестить прямо тут, как какую-нибудь подзаборную дрянь? - Артур еле сдержал болезненное шипение, когда пальцы Арно, казалось, вознамерились выцарапать его сердце из клетки ребер.
- Или, может, мне просто убить тебя? Задушить тебя да хотя бы твоим же ремнем... А потом я скажу, что ты повесился. И мне поверят, - пальцы снова жестко сжались, только теперь уже на горле, заставляя парня напротив хрипеть и извиваться в конвульсиях.

Луна на небе была ненормально большой и ненормально яркой, пальцы нервно мазнули по древесной коре, перед глазами все почернело и помутнело, и воздуха почти не оставалось, его весь выжал из легких Артура беспощадный божок Арно. Артур, ослабев, закатил глаза, истратив последние силы на невнятное сопротивление, сердце забилось в предсмертной панике, луна замельтешила серебряным на черном, а потом Арно его отпустил.

- Идем? - спросил Арно так тихо и так спокойно,словно не было сейчас ничего такого, словно не отражалась в его потемневших глазах ненормальная луна.

- Идем, - как можно спокойнее сказал Артур, утирая непрошеные, но вдруг проступившие слезы.

Арно вел его обратно, прекрасно ориентируясь в леске, уверенно ступая вперед, легко отводя ветки руками. Он старался не думать о том, что поступил жестоко, введя парня в состояние шока, испугав его чуть ли не до смерти. Старался не вспоминать, каким внезапно хрупким и уязвимым местом оказалось горло Артура, казалось, одно движение - и все. Сейчас Арно был готов на все: ломать, строить, грабить и убивать, лишь бы не увидеть еще раз, как Артур, вертя в руках фотографию худенькой черноволосой женщины повторяет раз за разом:

- Нет, я не верю вам, я не знаю ее, это не моя мать, не моя мать...

Часть 3

Ник закинул руки за голову, тихонько вздыхая. Ранее утро, белеющий неясный свет за окном. Февраль, спешно тающий снег, ручейки и первоцветы, отзвуки наступающей весны. Казалось бы, все просто отлично, но чудесное настроение парня никак не распространялось на его соседа по комнате. Артур был мрачнее тучи, отсиживался на своей кровати, сложа руки и буравя стену взглядом. Известие о смерти матери было только первым несчастьем в этой сплошной черной полосе. После похорон, на которые он едва успел приехать, последовали семейные ссоры, запой отца и крики родственников. Те яростно взялись за передел небольшого имущества, надеясь откромсать побольше, а наиболее "сердобольные" тетушки даже подумывали над тем, чтобы лишить мужчину родительских прав. Жизнь в очередной раз сделала крутой поворот, но парень не собирался оставлять это просто так.


Он поспешил вернуться в школу, но не с тем, чтобы отгородиться таким образом от проблем, а чтобы бороться с ними. Прежде всего, говорить. Говорить с директором закрытой школы, с педагогами, со школьным психологом, с представителями органов опеки. Да с кем угодно, лишь бы его уже полуразрушенную семью оставили в покое. Полностью поглощенный своими мыслями, Артур едва-едва находил силы на учебу, благо, учителя все понимали и особо не давили. Какие-либо отношения с Арно и вовсе сошли на нет. Времени и сил не находилось, а однокурсник инициативу проявлять не спешил. Тем временем, Ник все посматривал на как в воду опущенного соседа по комнате и не собирался оставлять этого просто так.


- А пошли в клуб? - предложил блондин так, что отказать было кощунством.

- В какой еще... - неубедительно сопротивлялся Артур, но был почти насильно утащен за руку. По выходным второкурсники имели полное право покидать помещение школы с условием возвращения в школьные стены до девяти вечера. Непростительно мало, но за это время пришибленные на всю голову ребята могли натворить очень и очень многое.

В клубе было темно и душно, здесь продавали алкоголь и сигареты несмотря на юный возраст всех пребывавших там. Ник привел Артура сюда, но тут же куда-то ушел, оставив соседа по комнате одиноко стоять у барной стойки под суровым взором бармена. Правда, скучать ему пришлось недолго - вскоре подошла компания, в которой парень разглядел несколько знакомых лиц: Криштоф, Лиз, Лилиан. Улыбнувшись, он присоединился к ним. Ребята были дружелюбными и добрыми, сыпали смешными шутками, а после нескольких стаканов Артур и сам развеселился. Криштоф что-то рассказывал, оживленно жестикулируя, Лили говорила по телефону, практически без усилий перекрикивая громкую музыку, а Лиз устроилась совсем рядом с парнем.

Девушка не сидела спокойно, она задавала вопросы, что-то щебетала в ответ, наклонялась совсем близко, а потом полезла целоваться. Артур не мог сказать, что именно на него так подействовало: алкоголь, громкая музыка или полузабытое чувство радости, но он ей ответил. Лиз была очень нежной, от нее пахло клубникой и виски, ее руки осторожно легли парню на плечи. Криштоф, заметив парочку, только присвистнул, подмигнув всем остальным. Но ребята были слишком заняты друг другом, чтобы всерьез обратить внимание на новоявленных голубков. Казалось бы, всем было все равно. Всем, кроме Арно, пришедшего за Лилиан.

Он зашел в клуб лишь для того, чтобы разыскать подругу, все же, он всегда с какой-то брезгливостью относился к таким местам. Парень равнодушным взглядом окинул толпу, заметил невдалеке рыжую макушку Лили, поспешил было к ней, но остановился. Он заметил их вдвоем, сначала, конечно, Артура, какого-то ненормального, словно потерявшегося в пространстве и времени, а потом и весьма довольную Лиз. Первым его порывом, конечно, было подойти, растащить эту сладкую парочку, накричав на одну и хорошенького врезать другому, чтобы больше никогда, никогда, никогда. Но Арно остановился, тяжело выдохнув. Они друг другу слишком никто, чтобы позволять себе чувство собственничества.

- Ну что, поехали? - подоспела Лилиан и увидев злобный оскал на лице своего слишком вспыльчивого друга, остановилась. Девушка быстро нашла Артура за одним из многочисленных столиков, скосила глаза на сидящую рядом с ним однокурсницу и поспешила туда. Лишь приведя совершенно невменяемого парня к Арно, рыжая решила объясниться:

- Да он же совсем пьяный, ты что, не видишь?

Арно только языком прищелкнул. Сколько он мог выпить? Стакан, два? А Лилиан продолжала заботливо щебетать над разошедшимся однокурсником. Ноги его вдруг стали ватными, руки не желали помещаться в рукава, все произошедшее вдруг стало черным пятном. Наконец, мрак разошелся, явив жертве распития алкогольных напитков доброжелательное личико Лили и непередаваемую гримасу на лице Арно.

- Да что ж, я тебя все время должен вытягивать из очередной неприятности? - задал риторический вопрос Арно. Парень пожал плечами и совершенно не ощущая свое вины, икнул. Девушка едва сдержала порыв расхохотаться, наблюдая за тем, как однокурсники воюют со ставшим страшной ловушкой пальто, как пытаются выйти, как друг заботливо придерживает пьяницу под руки, умоляя шагать ровно. Но Артур не хотел уходить, Артуру было хорошо и ему хотелось поговорить.

- Арно, - протянул он и добавил уже настойчивее, - Арно! А как ты ко мне относишься?

От таких вопросов у парня нервно задергалось веко.

- Эээ... Хорошо?

- Нет, не хорошо! - капризно рявкнул Артур. - Не хорошо, а прямо очень хорошо. Я не знаю человека, который обо мне бы заботился так как ты... Немного своеобразно, но заботился. Мне даже кажется,что я тебя... Или что ты мне... Что... Неравнодушен я. Да, - и закончив пламенную речь, уставился на опешившего объекта воздыханий.

- Тебе надо поспать, - обреченно выдал Арно.

- Но Арно!

- Много поспать

Лилиан шла за этой странной парой, не переставая задыхаться от смеха.

...

Ник посматривает на часы в ослепляющем свете циферблата не разглядеть, а музыка громко бьет по барабанным перепонкам. Вокруг клокочет жизнь: парни, девушки, пьяные, трезвые, танцующие, целующиеся знакомые и не очень. Жизнь обходит Ника стороной, потому что ему вдруг странно паршиво, он послал к черту свое приподнятое настроение и вообще не раз пожалел о том, что вообще пришел сюда. Артур давно потерян из вида, остается только надеяться, что сосед по комнате не ввязался в какую-то передрягу. Вокруг свет, цвет, люди и совсем не разобрать цифр на часах, но Ник уверен, что уже далеко не девять.

Завтра его ожидает головная боль, унылое серое утро и выговор от кого-нибудь из преподавателей, впрочем, он уже не какой-нибудь там первокурсник, он рассудительный и несет ответственность за свои поступки, а главное, сам отлично это сознает. Так думает Ник, прежде чем попасть в веселую компанию, в которой есть пару знакомых лиц. Среди этих самых лиц Криштоф прямо-таки выделяется, потому что при одном упоминании его имени блондина бросает в жар и просыпается желание сбежать на край света.

Впрочем, Криштоф очень занят, в одной его руке пластиковый стакан, наполненный чем-то алкогольным, а в другой игральные карты. Его противники - стайка ярко накрашенных девушек из другой школы, а может, из ближайшего городка, кто знает. Поначалу Ник следит за игрой, активно заглядывает в карты и даже пытается подсказывать игрокам, но вскоре все становится невозможным из-за поведения Криштофа. Криштоф не столько играет, сколько тянется к девушкам, пытается прижать к себе то одну, то другую, а те и не против.

Какое-то время блондин все же пытается держать себя в руках, улыбаться, отвечать на редкие реплики в его сторону, но атмосфера все больше накаляется. Руки Адель то и дело оказываются на плечах Криштофа, Натали все стреляет глазами в сторону парня, а Кристи уж слишком соблазнительно и с намеком улыбается. Ник весь будто бы на иголках, не может усидеть на месте, он, может быть, накручивает себя, но все же, смотреть на то, что вытворяют девушки и этот... Любимый человек, да, это стоило признать... Это невыносимо. Парень решительно разворачивается и собирается уйти по-английски, пока к нему не пристали с ненужными расспросами.

- Тебе не кажется, что нам надо поговорить? – напрямую говорит Криштоф, хмельно улыбаясь, когда буквально ловит блондина за плечо.

- Не кажется! – огрызается Ник, неловко поправляя задравшуюся толстовку.

- Я не для того терпел все это время! - рявкнул его визави, одним взглядом льдисто-голубых глаз к месту. – Будь добр, прекрати убегать, как напуганный кролик, я еще не страдаю амнезией и прекрасно помню, как ты отвечал мне каких-то пару минут назад.

- Ах ты терпел! – мгновенно взвился блондин. – И как, много ты натерпелся с Аделью, Кристи, Натали и с кем там еще? Понравилось?
А может, захочешь продолжить? Патриция, кажется, не против!

- Закрой рот, - тихо, но все равно угрожающе посоветовал Криштоф.

– Я не страдаю амнезией и прекрасно помню, как ты на меня смотрел на сборах первокурсников. Все смотрели на школу, обсуждали расписание и прочую ерунду, а ты с меня глаз не сводил. Я прекрасно помню, каким затравленным становился твой взгляд, стоило мне хотя бы сесть за парту с какой-то девушкой. А еще я помню, что когда мы начали встречаться с Амели, ты стал меня избегать. Не появлялся в общей компании, не ходил на пирушки в клуб, открещивался то учебой, то какими-то загадочными делами. И Новый Год, и елку эту дурацкую, я все помню. Ник, просто признай, что я тебе небезразличен.

Реакция парня оказалась совсем уж непредсказуемой. Он не сбежал, не вырвался, но и не бросился к Криштофу на шею, хотя именно этого, чего таить, он и ожидал. Криштоф встречался с многими девушками, разными, непохожими и знал, как подействовало бы на них подобное признание. Но Ник просто сидел, продолжая буравить взглядом пол комнаты и не предпринимал никаких действий. Тогда сокурсник решил взять контроль в свои руки: схватил было за плечи, развернул к себе, напряженного, застывшего как статуя, собеседника. Ник раздраженно стряхнул его ладони и отвернулся, вздохнув.

- Наблюдательности тебе не занимать, и на том спасибо. Я тебя выслушал. Ты доволен? Захочешь еще как-нибудь унизить меня за мои же чувства – приходи, поболтаем. А сейчас отстань от меня.

- Ник!

- Отвали!

- Ник, я не хотел тебя обидеть! Ник!

Но блондин, несмотря на громкие крики парня, поспешно выбежал из помещения, молясь всем богам, чтобы не встретить на входе в школу любопытных до всего первокурсников или же кого-то из преподавателей. Впрочем, его опоздание не останется незамеченным, и завтра его ждет трудный разговор.

...

Февральская ночь, укрытый снегом двор, надежно спрятавшийся под белым покрывалом розарий и целая рощица елей, подслеповатые желтые фонари вдали. Нет даже намека на приближающуюся весну, все вокруг подвластно льдам и холоду. Лили сидит на подоконнике в своей комнате, едва ли не с макушкой завернувшись в одеяло. От окна тянет стужей, какао давно остыл и девушке пора бы перелезть на кровать, но она остается на подоконнике, приковав взгляд к зимнему пейзажу.

Жизель крепко спит, она сегодня весь день была нарасхват, то батрачила в библиотеке взамен на разрешение иной раз брать дорогие и редкие книги прямо к себе в комнату. Книги лежат стопками на столе девушки, на полках, даже на полу, Лили подозревает, что особо ценные экземпляры одержимая держит под подушкой. Жизель помогает школьному преподавателю литературы - у нее новое увлечение литературой, сейчас она захлестнута потоком романов, цитат, прозы и поэзии, эпитетов и метафор. Ей стать бы учителем, или же искусствоведом, но - родители владельцы лавки антикварных товаров. Жизель в любом случае придется заботиться о семейном бизнесе.

Жизель просто умничка, она днюет и ночует за учебой, и пусть даже она сама не определилась, чего хочет, из этой девушки точно выйдет что-нибудь путное. Жизель красиво поет, рисует и обладает хорошим вкусом, Жизель вежливая и скромная, иногда зануда, но с ней есть о чем поговорить и над чем посмеяться. Жизель заботливая, уютная и домашняя.
На фоне Жизель Лили особенно остро ощущает свою неполноценность. Рыжая зарывается в свой кокон из одеяла, а тяжелые мысли все не выходят из головы. Беспокоит непонятное, неясное будущее, совсем объяснимый и всем знакомый мандраж перед переводными экзаменами в конце года. Беспокоят внезапно возникшие перед глазами образы родителей, старшей сестры, друзей, знакомых, учителей.

Все они чего-то ожидают. Кто-то - успехов в учебе, кто-то - внимания, кто-то - заботы, кто-то - манер и умения проявить себя самым лучшим образом. А Лилиан уже ничего не может, Лили чертовски устала и почти полностью истратила свой запас оптимизма и энергии. Подумать только, она - рыжая, воспламеняющая всех вокруг себя идеями и решениями, сама вдруг перегорела.С ней такое случается довольно часто, потому что девушка жить не может без общественной работы, коллектива, большой компании, порой проводя целые дни на репетициях нескончаемых мероприятий и непомерно уставая. Конечно, Лили пытается учиться, но получается средненько, ей не даются точные науки, а нудная биология заставляет скрипеть зубами и просить у Жизель списать.

Лилиан совершенно точно знает, что в будущем она не оправдает ничьих ожиданий, потому что это видно уже сейчас. Она что-то делает, чем-то занимается, чему-то учится. Люди порой даже восхищаются умением девушки организовывать работу и сплотить всех участников большого проекта. Но все чаще и чаще они обращают внимание на промахи, а не на достижения. "Недостаточно" - вот что рыжая слышит всякий раз, спустя какое-то количество времени и сил. Всегда недостаточно, всегда мало, всегда неидеально, Лили хочется сбежать на другой конец Земли, лишь бы от нее никто ничего не требовал, не ставил каких-то планок, не заталкивал в рамки. Лилан опускает голову, растрепанные огненные пряди прикрывают полные слез глаза.

Луна окрашивает дороги, здания, деревья и лица в серебряный, медленно сыпется серебряный снег, серебряным ручейком протекает сквозь пальцы время, отведенное всем им - спящим и беззаботным. Одна Лилиан не спит, потому что плачет, уткнувшись лицом в складки одеяла. По ее лицу текут серебряные, лунные слезы. Самая популярная красавица этой закрытой школы чувствует себя как никогда одиноко. Самый дорогой ей человек спокойно спит.


И драббл к паре Лили-Жизель
Лилиан - страшная ведьма из сказок. Нет, не та древняя старуха, вся в бородавках и с крючковатым носом, что завлекает случайных путников в свою хижину. Не та, что стережет мрачные таинственные замки с кучей пугающих привидений. Она - самая обаятельная, самая привлекательная, самая-самая. Лили любят все, потому что она воспламеняется изнутри, горит, как открытое пламя, согревая всех вокруг. Одна только Жизель знает, что Лилиан может выжечь этот мир до пепла и пороха.

Жизель - принцесса, сотканная из лунного серебра и звонких нот. Жизель невыносимо хрупкая, ее нужно защищать и оберегать любой ценой, и вместе с тем, ее нельзя сломать. Жизель сильная, невероятно сильная, несгибаемая, как раз настолько, чтобы гордо нести свою серебряную корону. Жизель - принцесса из детских сказок с растопленным серебром в глазах, черной косой и узкими белыми ладонями. Жизель непередаваемо, неправдоподобно, сказочно добра и снисходительна. Лилиан и Жизель не должны быть вместе.

Лили ведь ведьма. Ей бы на костре гореть, сливаться с пламенем в вечной гармонии, упиваться собственной болью, собственной гибелью. Лилиан - воплощение общительности, Лилиан поразительно открыта по отношению к окружающим, Лилиан кажется девочкой-без-проблем, которая даже не знает, что такое слезы. Лили все же точно ведьма, потому что кто еще будет так мастерски скрывать свои переживания, а потом, переполнившись ими, одиноко мерзнуть, стоя на крыше и нервно докуривая последнюю сигарету.

Жизель сначала делит с ней крышу, как незнакомую, опасную территорию. Рыжая ведьма курит, принцесса читает, листая страницы, закусывая губу и вглядываясь в строки. Они равнодушны друг к другу, ни одну из них не волнует, чем занята соседка до одного определенного момента. До того самого момента, как Жизель подходит к Лили и просит прикурить. Жизель, тихоня и скромница, принцесса библиотеки и книжной пыли, просит прикурить. Лилиан хрипло смеется. Ее пламя начало поджигать бумажные крылья и нимб серебряной принцессы. Шаг.

Они изредка переговариваются о чем-то незначительном и мудро хранят секреты друг друга. Они не сговариваясь покупают одинаковые пачки lucky strike, выдыхают едкий дым в серое зимнее небо и лениво обсуждают расписание нового семестра. Лили нравится курить и называть сигареты своими единственными подружками, Жизель нравится смотреть, как рыжая однокурсница курит и молчать в ответ на все душераздирающие реплики. На деревьях появляются сочные почки, набитые будущей зеленью. Жизель тонет в историях из романов и свитерах, Лилиан - в предвесеннем трепете и нахлынувших чувствах. Они сейчас не приятели, не друзья, они - ведьма и принцесса.

Шаг второй остается за рыжей, что сжигает за собой все мосты, порывисто и одним широким жестом. В библиотеке пусто и зябко, всюду книги, книги, книги, скучные толстые тома. Жизель потирает тонкие бледные руки, напряженно вчитываясь в что-то понятное только ей одной. Лилиан входит в помещение, неловко хлопнув дверью, шумно усаживается напротив, тяжело, загнанно дышит. Принцесса с тихим вздохом отрывается от своего занятия, укоризненно глядя на ведьму. Лили ухмыляется, когда ее крепкая пятерня сжимается вокруг запястья Жизель, а губы оказываются на теплых губах брюнетки. В душу бесноватой ведьмы по каплям попадает серебро нежности принцессы.

Шаг третий получается сам собой, когда в один прекрасный день Жизель появляется на пороге комнаты Лили с несколькими сумками. Лилиан выглядит сонной, взъерошенной и немного взволнованной таким соседством, но принцесса храбро остается в обители ведьмы. Оспаривать их решения никто не решается, это даже хорошо, что девочки так поладили, эта дружба благотворно влияет на бесшабашную рыжую Лили и привносит яркие краски в жизнь Жизель. До определенного момента никто даже не догадывается, насколько тесно сдружились ведьма и ее серебряная принцесса. Стены комнаты хранят много тайн.

У ведьмы с принцессой, полных противоположностей, так много общего, слишком много общего, поделенного на двоих. Пачки lucky strike, закинутых под кровать, сбитые одеяла, списанная у умницы Жизель домашка, шоколадка, подкинутая Лилиан в сумку принцессы, редкие разговоры при луне, разделенный острый вкус алкоголя, робкие поцелуи, громкие песни и любовь. Бесконечная, взаимная, увлекающая куда-то на небеса. И все у них хорошо.

@темы: фанфик, ориджинал, Веста атата

---

Горечь

Очень странный текстик по заявке, слово "горечь". Но я пыталась. И мне нравится. И текстик с посвящением, да. Повторю его и тут. Посвящается А. за то, потому тут есть наш разговор и К. потому что Ева. Нравится мне это странное переплетение взаимоотношений двух самых разных людей в моей голове. Ну пусть будет.

...

- Что ты думаешь об Адаме и Еве? - спрашивает Ино, помешивая ложечкой чай. Она пьет только зеленый чай и морщит нос от крепкого черного кофе. Шикамару же пьет крепкий черный кофе и не высыпается. А еще он не любит озвучивать очевидное и не любит, когда в кафе шумно. Он молчит, отпивая горький глоток.

- Так и знала, что ты о них не думаешь. Они первые люди на земле, Шикамару. Адам, Ева... Начало, Шикамару. Именно они стали играть в эту игру в догонялки со смертью. Они совершили грех, Шикамару. А виной всему было какое-то яблоко. У всех яблок вкус первого греха, представляешь? Адам знал, на что идет, но все равно захотел Еву. Представляешь, какая она была красивая? А я красивая, Шикамару?

Ино много говорит, так много говорит, что у Шикамару болит голова. Она - сгусток энергии, концентрация оптимизма, самый настоящий ангел. И да, она красивая. Настолько красивая, настолько солнечная, что у него порой перехватывает дух, но это слишком очевидно, чтобы озвучивать. И тогда парень просто ее целует в шумном маленьком кафе, а его поцелуй пропитан кофе и горечью.

...

Она поливает и опрыскивает цветы, умудряясь одновременно что-то щебетать. Ино похожа на пеструю птичку в экзотичном тропическом саду. Шикамару скучает у кассы цветочного магазина и с тоской смотрит на улицу. Там облака, в которые так хорошо смотреть, когда лежишь на поляне и прокуриваешь к черту небесную голубизну. Ино будет неохотно опускаться на траву, вредничая и не желая пачкать светлое платье. Он будет ее уговаривать древним, как Адам и Ева, способом. И все облака в этот день будут такими же красивыми, как эта девушка.

- Ко мне приставал мой отец.

Ее мелодичный голос вмиг разрушает все яркие видения.

- Что?

- Мама была на работе, когда он приставал ко мне. Говорил, что никто не узнает, что это нормально, я ведь ему не родная, ты же знаешь. Говорил, что хочет меня и давно об этом думает. Говорил, что я красивая.

Ино всегда была светлым ангелом, с яркими большими крыльями за спиной и медом на губах. Слишком прекрасной, чтобы пачкать эти крылья в такой грязи. Шикамару прижимает девушку к себе, когда она бессильно плачет, забывая о том, что должна быть такой же улыбчивой и солнечной как и всегда. Парень хранит молчание, но в его груди зарождается жажда древнего греха. Он хочет убийства.

...

- Этого больше не повторится, - пообещал в тот раз Шикамару.

И этого больше не повторяется. Ино учится в университете, а после пар работает в цветочном магазине - маленький семейный бизнес. Ино поливает и опрыскивает цветы. Ино готовит ужин для отца. Ино улыбается матери. Ино ходит на свидания с Шикамару. Они подолгу сидят в маленьких шумных кафе, она говорит, он курит.

Ино всегда была светлым ангелом, слишком идеальной, слишком непорочной. Она никому не может рассказать о той грязи и гнили, которая ее окружает. Она молчит, а нерасказанные случившиеся грехи отпечатываются на ее голубой радужке. Такого же насыщенного цвета, как небо в погожий день.

Шикамару догадывается. Шикамару совсем не глупый, он ленивый и не любит озвучивать очевидное, но глупым его не назовешь. Он замечает ее легкую обеспокоенность, иногда видит мрачные тени на лице любимой девушки, но потом блондинка смеется, и снова проглядывает солнце. Парень улыбается ей в ответ. Кофейно-черная, непроглядная горечь обступает их со всех сторон.

...

Они лежат, смяв молодыми, полными жизни телами зеленую, сочную траву. Впереди - лето, ароматы и вкусы, над головой - безмятежное небо, по которому лениво проплывают белые, ватные облака. Их пальцы переплетены, в длинных волосах Ино ромашки, она старается сплести венок и для Шикамару, а еще ворчит, что он слишком много курит, Ино опять слишком много болтает. Они снова страстно целуются, забыв обо всем, а в этих поцелуях предчувствие трех месяцев свободы и сигаретная горечь.

- Ты - все, - уверенно заявляет Шикамару, когда солнце клонится к закату, а небо обступают густые тучи.

- Если я буду всем, то что же останется для остальных? - спрашивает его солнечный ангел.

- Не знаю. Но я был бы счастлив, если бы ты была моим "все".

Они снова берутся за руки, они снова соединяют губы, они соединяют тела как Адам и Ева. В это момент они готовы сплотить в одно свои сердца, имущества, жизни. Они готовы собрать в единое целое все существующие вселенные, лишь бы больше никогда не расставаться и значить друг для друга "все". Ино счастливо жмурится. Сейчас она не небожитель, не непорочная Дева Мария, не святая. Сейчас она - обычная девушка, которая хочет быть для Шикамару всем. И женой.

...

Они прощаются на полном сквозняков перроне. Отбывает скорый поезд, когда Шикамару машет ей рукой из окна. В его зубах по привычке зажата сигарета. Ино долго смотрит вслед, а потом идет в кафе пить горький кофе. Она морщится от каждого горького глотка. Она просто очень скучает по хриплому голосу, по редким, но чрезвычайно важным замечаниям, по сладким поцелуям, по тому чувству, которое заставляет распускаться цветы в душе девушки.

Пока что все хорошо.

...

Шикамару возвращается в город к похоронам.

Он кладет на ее могилу подсолнухи.

Желтые, яркие, солнечные.

Ино шагнула за окно в ту ночь, когда его не было в городе.Ее отец ее изнасиловал в ту ночь, когда Шикамару не было в городе. Она сочла это предательством и грехом, недостойным себя. Недостойным ангела. Она просто переступила через подоконник в ту ночь, совершив еще один из первых грехов - самоубийство.

Шикамару смотрит прямо перед собой. Ино так и не стала его женой, хотя она - его "все", и не так важно, жива ли она.

Он больше никогда не сможет взять ее за руку. Он больше никогда не поправит ей волосы. Он больше не услышит ее смеха. Шикамару будет винить себя за то, что не совершил грех тогда. Шикамару будет винить себя в том, что не заметил, не остановил, не спас своего персонального светлого ангела. Он выкурит еще сто тысячу сигарет и выпьет еще сто тысяч чашек кофе, прежде чем они снова встретятся где-то на непорочно-голубых небесах.

Ино ушла, вся овеянная не проходящей горечью.

Но она останется его ангелом.

Она для него такая красивая.

Как Ева.

@темы: текст, фендомное, фанфик, Наруто, шикамару/ино

---

Сегодня наконец-таки вышли выгуливать кукол, я рада и довольна, солнца много, кадров много, хоть и однотипщина сплошная.

Рыжая Арья, воспламеняющая все вокруг себя








Ника, тоже в обновках. Конец лета, а я вот летний сарафан сшила, эх.
















Немного околокукольного
(одна вертикальная фотка режет глаз, я знаю)






Милисента, которая сегодня была обделена вниманием...




...потому что объектом моих восхищений стала Вестина Жади. Имя ей давала я, Жади пока что в состоянии заморозки, но ее стертое личико странным образом меня не раздражало. Она очень приятно лежит в руке, эти мягонькие ладошки, полные бедра, сама тяжесть куколки, шикарная копна волос, приданный Вестой образ, тамблерский и готичный слегка. Жади очаровашка. Теперь хочу Братц, хотя и обещала Весте отныне обзаводиться только куклокунами.












Хочу теперь братц и чудненько

@темы: Ника, фото, Жади, Арья, куклы, Милисента, Город

---

Снова Уна, все фото практически на пороге домика, где мы проживаем




Морепляжное








Касуми с Лоренсом свои отношения ну не то чтобы не афишируют, просто их и нет как таковых. Пока что у них все на стадии присматривания друг к другу, совместного времяпрепровождения. Учатся быть вместе
Еще немного Ло возле Одесского Дельфинария. Втиснула прямо на весьма ухоженный газончик



Ну и Одесса. Кукол тут нет, только архитектура











Ну и море с заваленным горизонтом

@темы: Уна, отдых, Одесса, лето, Касуми, Лоренс, Город

---

Принесла много разного и всякого, у меня наконец-то есть интернет, хотя я нахожусь на отдыхе в другом регионе. Возможности выложить все рада беспредельно. Итак, поехали.
Эскперименты с прическами, проведенные в день перед отъездом: замачивание кукол в трешетазике со всевозможными средствами, завивка, выпрямление, расчесывание.
Волосы Марии завиты крупными кудрями, что делает ее образ чуть более летним и игривым.


Ден лишь со слегка приведенной в порядок шевелюрой


Ирэн с подобием прически и великолепной передней прядью, а так же фотографии счастливой пары.






Завивка Лизы не совсем удалась, а волосы Касуми остались прежними, просто теперь они шелковистые на ощупь и легче расчесываются, так что их фотографии я демонстрировать не буду.

Дальше фотографии Уны и Белгорода-Днестровского.
Крепость

Развалины древнего города Тира. На самом деле, очень причудливое сочетание зданий 16 века и тех, что существовали еще до нашей эры. Внушает какое-то трепетное уважение к течению времени и истории человечества в общем

@темы: кукольное, Уна, Мария, Ирэн, Ден, Город

---

К Касуми тянет как будто она — центр Земли, маяк, ориентир, божество. Как будто весь мир Ло-куна хорошенько тряхнуло и все звезды вдруг сошлись на тоненькой мертвой девочке с серыми глазами. Ее запах, ее тонкие руки, длиные волосы, загадка, тайна, недосказанность, туман. К Касуми тянет будто бы чертовым магнитом, Лоренс тщетно пытается отвлечься. Он даже пытался поцеловать Уну, чтобы забыться хоть немного, чтобы не дать драконьей сущности вертеть им как марионеткой. Губы Уны были на вкус горькими и сухими, отстранила она его решительно, оттолкнула недрогнувшей твердой рукой. В зеленых глазах Лиса мелькнуло что-то похожее на сожаление. Больше он к ней не приставал.

— А это хорошо… Быть бессмертной? — осторожно спрашивает Лоренс.

Уна утопает в глубоком кресле, посматривая на парня из-под полуприрытых век.

— Странные вопросы задаешь, дракон, — хитро щурится Лис. Парня бросает в жар и в холод, но он старается говорить так, чтобы его тон совсем не выдавал эмоций.

— Откуда ты знаешь? — получается рвано и чуть ли не на выкрике.

— Знаю, Ло-кун, знаю. Неужто ты думаешь, что я не смогу отличить обычного человека от дракона, полумифического создания, наделенного большой силой? Я видела, как люди осваивали огонь, я помню эпидемию чумы, я пережила мировые войны, я видела, как зажглись первые лампочки, я держала в руках первую печатную книги, я знала всех, кто правил, судил, вершил, изобретал, менял. Я помню многое, очень многое.

Лоренс рассматривает Уну так, словно видит впервые. Тонкое, легкое тело с выпирающими косточками. Коротко подстриженные волосы. Детское личико, пухлые щеки, узкая полоска губ. Глаза, два ярких изумруда, с озорным блеском и ледяной поволоской. Глаза той, кто видел многое, той, кого уже ничем не удивишь, той, что давно уже устала.

— Если ты перечитаешь все книги во всех библиотеках мира, то все равно никогда не будешь знать и видеть столько, сколько знаю и видела я. Лучший способ познавать мир — познавать его с людьми. У меня были сотни, тысячи, сотни тысяч друзей, знакомых, приятелей, любовников, собутыльников, врагов и прочих-прочих. Они говорили со мной, они рассказывали мне, делились всем, что приходило им на ум.

Уна длинно вздыхает и тянется в свою тряпичную сумку за пачкой сигарет. Вытаскивает одну, щелкает зажигалкой, затягивается, снова расслабленно прикрывая глаза.

— Я жила во всех эпохах, какие только описаны в учебниках истории. И даже в тех, которые еще не описаны. Я видела все, что только можно увидеть. Могу делать что захочу, ехать куда захочу, красить волосы, покупать странную одежду. Хорошо быть бессмертной. Но с другой стороны, я не знаю, зачем все это. У меня нет моей жизни, Ло. Я не знаю, когда я родилась, я не помню того, что случалось со мной. Мне нечего рассказать о своем детстве, я не знаю своей семьи, не знаю даже, была ли у меня семья. Весь мой опыт, все мои познания, все, что я умею — все это не мое, чужое, взятое от кого-то другого. Я бесполезна. Я не могу ничего изменить в ходе истории. Я даже не знаю, почему я еще живу. Для чего, для какой великой цели?



Лоренс смотрит во все глаза на свою соседку по комнате, казавшейся девушкой с небольшими странностями, немного легкомысленной, но конечно же, обаятельной и понятной простушкой. Этакой бунтаркой, сбежавшей из дома навстречу приключениям с тряпичной сумкой и блоком сигарет. Он смотрит на девушку, оказавшейся и вовсе не человеком, а чем-то гораздо большим. Или же меньшим. Парень пока что не отдает себе отчета.

— А ты дракон. Ты почти бессмертен, силен и крепок. Ты можешь летать, можешь испепелить целый город без малейших усилий. Тебе будут даваться многие науки, стоит только приложить усилия. Ты можешь сделать многое и очень многое. Можешь изменить этот мир. Перевернуть его с ног на голову, если, конечно, захочешь, — Уна чуть-чуть склоняет голову набок, глядя на собеседника с намеком и будто бы с укором.

— Я знаю, у тебя есть невеста. Она где-то здесь, совсем рядом. Ты же как будто наркоман в состоянии ломки, не думай, что незаметно. Если бы ты знал, Ло-кун, как тебе повезло. Она всегда будет рядом с тобой, никогда не покинет. Ее нельзя убить, ты никогда не увидишь ее старость, никогда не узнаешь, как это, когда родной человек угасает у тебя на глазах, а ты не в силах этому противодействовать. Много кто умрет, Ло, а вы с ней - нет. Вы будете тут как и я. Постоянной, константой, чем-то неизменным. Так будет всегда. Она будет твоей целую вечность, если, конечно, сама захочет остаться рядом с тобой.

В голове Лоренса целая куча самых разных мыслей, вопросов и одно-единственное верное решение

@темы: Уна, тексты, ориджинал, Касуми, Лоренс

---

И текст два.
У меня новый персонаж. Куклы пока под неё нет. Ее зовут Аделаида. Она мечтательница, утопленница и старая дева. Ожила после смерти, держит кондитерскую. Любит розовый и фиолетовый цвета, голубой период Пикассо, "Маленького Принца" и "Алые паруса". Живёт в своей выдуманной реальности с драконами и принцессами в башнях. Нелюдимая, но добрая.

Закат багровеет над головой, облака стелятся по небу фиолетовыми перьями с рыжими подпалинами. Аделаида легко парит над землей, высматривая впереди большое озеро. Озеро совсем рядом, она слышит шум воды, но пока что не видит огромную водную гладь, укрытую лилиями. Собственные руки и ноги тоненькие, почти прозрачные, тело - легкое перышко, Аделаида с трудом привыкает к новому воплощению себя. Занятая своей внешностью, девушка не сразу замечает озеро. Она останавливается на берегу, скидывает легкие туфли и проходится босыми ногами по мокрой гальке.

Мягко плещется водная гладь, зарумянившаяся от лучей заходящего солнца, Аделаида стаскивает через голову платье и ныряет. Вода сразу же оглушает своей свежестью, но девушка не чувствует холода, не чувствует, как всколыхнувшееся озеро старается вытеснить из ее легких остатки кислорода. Аделаида полностью поглощена рассматриванием своих словно стеклянных ладоней, сквозь которые она может видеть песчаное дно. Она вовсе не ощущает своего тела, ей не обязательно плыть, да и дышит-то девушка только по привычке, но Аделаида не умрет, потому что она уже мертва.

Она выныривает, жадно подставляя едва-едва теплеющемуся солнцу белое тело в каплях озерной воды, она откидывает на спину слипшиеся пряди насыщенно-фиолетовых волос. Аделаида бредет к берегу по твердой гальке, медленно застегивает на все пуговички платье, аккуратно зашнуровывает старомодные туфли и долго еще смотрит на закат. Ее не трясет от холода, ее руки не норовят сжать плечи в попытке отогреться, девушка не чувствует уже совсем ничего, что чувствовал бы человек. Она мертва, но почему-то осталась в живых. Аделаида задыхается от счастья, забывая, что уже не нуждается в воздухе.

Девушка бредет по узким полутемным улочкам зловещим призраком в длинном платье, выстукивая ритм своих шагов маленькими каблучками. Она видит и монстров с человеческими глазами, и людей, которые на нее скалятся. Аделаида отвечает улыбкой каждому, Аделаида неоправданно широко растягивает в улыбке бледные губы. Она рада, рада, чертовски рада новой жизни. Она толком-то и не жила. Все мечтала о принце, о том, кто подарит ей корабль с алыми парусами и приручит рыжих серьезных лисов в ее душе. Аделаида осталась малопривлекательной старой девой, скучным бухгалтером, то и дело делающим ошибки в расчетах, зато на полях многочисленных сводок всегда оставались ее рисунки.

В новой жизни Аделаиду никто не знает, в новой жизни Аделаида ни в чем не нуждается и никому ничегошеньки не должна! Девушке хочется взлететь и парить птицей над мрачноватым с виду Городом. Темный, серый, с заброшенными замками, полуразрушенными домами и лавочками, совершенно жутким готичным кладбищем, он становится новой возможностью для нового призрака. Аделаиде как никогда хочется жить. Аделаида готова начать все с начала. Она толкает хлипкую дверь очередного ничейного домика, усаживается на колченогий стул и всю ночь напролет мечтает о том, как откроет прямо здесь уютную кондитерскую.

@темы: Аделаида, тексты, Город

---

(Недо)понимание

Уна и Лоренс тусуются вместе, между ними нет никаких отношений, кроме приятельских. Уна забывает Мильду, Лоренс - Хенрика.

(Недо)понимание
Уна заходит в комнату, неуверенно потоптавшись на пороге, смущаясь, как скромная ученица перед строгим экзаменатором. Лоренс фыркает, окинув строгим взглядом эту девушку "сама наивность". Он слишком хорошо успел изучить все повадки Лиса, чтобы поверить в столь невинный вид. Уна подмигивает ему, звонко смеясь, когда понимает, что парень разгадал ее обман. Она кидает сумку куда-то в угол, быстро сбрасывает обувь, и , шлепая босыми ногами по полу, демонстрирует Ло-куну огромную игрушечного панду с ярко-зелеными глазами.

- Я купила ее на распродаже, совсем-совсем дешево. Я назвала ее Хаку, это значит "чистый, белый". Он походит на тебя, глаза совершенно такие же, видишь? Этот медведь раньше принадлежал одной девочке-сиротке, она утонула. Знаешь, почему белый цвет для меня траурный? Он совершенно чистый и пустой, Лоренс. А пустота это страшно.

Парень едва вслушивается в болтовню своей товарки, он поглядывает на нее из-под ресниц, различая, как Уна кружит панду в руках, похожая на малышку, а ее цветастое платье развевается и кружится вместе с ней.

- Ты тратишь деньги на какую-то ерунду, - четко выговаривает Ло, наконец обратив внимание на подругу.

- А еще я купила новую пачку, надеюсь, ее хватит хотя бы до завтра, - протягивает Уна, словно не слыша едкой реплики, вытаскивает сигарету, прикуривает и затягивается с выражением самого искреннего блаженства.

Лоренс морщится от раздражающего запаха табака, пропитавшего эту комнатку, вообще-то, он курил раньше, но познакомившись с Уной, бросил. Розоволосая девчонка в цветастых платьях курила слишком много и слишком часто, не боясь ничего. В ее сумке всегда была очередная начатая пачка, несколько сигарет парень не раз и не два находил в своих вещах, а их общая комната до последней ниточки в настенном гобелене воняла смертью. Сигареты были смертью, сигареты несли яд в сизых клубах, которые Уна, смеясь, выпускала соседу в лицо. Сигаретный дым стал для Лоренса проклятием, он ненавидел его теперь, он желал избавиться от него теперь. А розоволосая девчушка продолжала курить одну за одной и ее руки всегда пахли ненавистной смертью.

- Будешь столько курить - умрешь, - мрачно произносит парень, решительно захлопнув книгу.

- Я умру? Я? - Уна смеется, откидываясь на спинку кресла и смех клокочет в ее груди.

- Ты, кто же еще, - ворчит ее собеседник, становясь похожим на надоедливого старика.

- Я, - фыркает девушка, - Я никогда не умру.

Лоренс удивленно приподнимает бровь, в этот раз уже веря ее словам. Это не полубезумные фантазии, это не пьяный бред и не глупые смешки. Это история, выстраданная и выплаканная, это песня, которая прозвучит в первый и последний раз сбивчивым хриплым голосом. Это Уна, Уна настоящая, а не маска лукавого, хитрого и чрезвычайно привлекательного Лиса, которую ей приходится надевать каждый день. Парень готов ее выслушать и, возможно, принять. Девушка посматривает на него оценивающе, а потом запускает в Ло-куна пандой, чтобы не буравил пристальным взглядом зеленых глаз.

- Хорошо-хорошо, я расскажу, - привычная улыбка расцветает на ее губах, когда Уна решает показывать, а не говорить.

Худая розоволосая девушка подходит к столу. На столе лежат книги, сумки, отрезы ткани, ленты, пустые пачки, пепельница, ножницы и ножики, остатки завтрака и яркие яблоки. Лоренс сидит в кресле, вцепившись в плюшевого медведя и наблюдая. Худая розоволосая девушка берет в руки ножик, маленький и острый, вертит его, будто взвешивая. Лоренс молчит. Худая розоволосая девушка всаживает маленький и острый ножик себе в ладонь. Лоренс видит свежую рану и окровавленное лезвие.

Лоренс выбегает из дома, и его долго выворачивает на землю остатками завтрака, перед глазами пляшут цветные пятна. Когда парень возвращается в дом его кресло пусто, забытая панда валяется на полу. Уна стоит возле стола, усыпанного хламом разного рада. Уна лучезарно улыбается. Уна показывает ему свою ладонь. Абсолютно целая, ничуть не поврежденная рука. Нет ни страшного рубца, ни хотя бы легкой царапины, ничего нет.

- Я никогда не умру, - повторяет Лис.

Парень кивает. В комнате повисает удушливое молчание. Он знал ее как худую розоволосую девушку в цветастых платьях, которая иногда несет полный бред. Он знал ее как хитрого расчетливого Лиса, не лишенного, впрочем, какой-то харизмы. Он знал ее как порой раздражающую соседку, которая курит всегда больше чем надо. Как бессмертную и незнакомую Лоренс ее еще не знал. Лоренс тянется за зажигалкой и закуривает ту сигарету, которую сам же положил вместо закладки. Его дым рассеивается задумчивостью. Им еще много предстоит узнать друг о друге.

@темы: текст, Уна, ориджинал, Лоренс, Город

---

Ирма

Это Ирма, сейчас ей около тридцати. Ее родители - хиппи, настоящие хиппи не стареют и уж точно не умирают, у матери Ирмы коса до талии, отец носит длинные волосы и бороду, и они слушают регги, и периодически курят косяки, и не едят мяса, и за мир во всем мире, и ходили на концерты битлов, и скорбили по Курту Кобейну. А малолетнюю Ирму родители оставляли у бабки из их поселка, а та была женщина со странностями и она много болела, девочке надо было ухаживать за ней и исполнять все капризы. Однажды Ирма ей не угодила и бабка решила вырезать ей глаз, но она успела только оставить шрам на лице девочки, а потом бабку просто сокрушило волной магии, а Ирма вырвалась и убежала. На следующий день старуха уехала из села, а у Ирмы второй глаз стал "плохим". Она практически ослепла на левый глаз и может видеть всякую нечисть.

Ирма уже давно взрослая, уверенная в себе женщина, хорошая хозяйка , и у нее целых пять собак, и она выращивает цветы вокруг своего красивого деревянного домика. Целый день работает на огороде, иногда сидит с соседскими детьми, любит яркие-яркие крупные бусы и собирать разные травы. Жители поселка все-таки привыкли к необычной внешности Ирмы, к ее странным глазам и пугающему шрама. Ирма в принципе добродушная и неплохой человек, может, жадная немного, а это от одинокой бедной жизни и большой бережливости. Но вообще эта милая женщина очень боится всех сверхъестественных существ, которых может видеть. Ей кажется, что однажды они придут по ее душу или что-то еще. Так и живет в страхе. И никогда не тушит на ночь огни

@темы: кукольное, Город, Ирма

---

Лиса и Марни

Часть вторая, она же последняя

Осень приходит предсказуемо, но все же оглушающе-внезапно.

Солнце светит все так же ярко и будоражуще, но зелень листвы изредка пропитана золотом, а небо затянуто легкими тучками, и готовятся к сентябрю перелетные птицы. Воздух напоен запахами и звуками урожая, Лиса целыми днями пропадает в огороде и саду, она хозяйственная, не то что раздолбайка Марни. Лиса собирает овощи и фрукты, раскладывает их по корзинам и наспех сколоченным деревянным ящикам. Она делает аппетитные соленья и разливает еще горячее варенье по стеклянным банкам. Что-то шьет, что-то вышивает, что-то ремонтирует, приклеивает, подкрашивает - Лиса погрязла в делах, маленьких и больших.

Марни бездельничает, валяется на кровати, перечитывает свои записки в толстых блокнотах на пружинке. Марни хочется то ли повеситься, то ли выпить чаю, Марни кажется, что если она умрет прямо сейчас, то не случится ничего страшного. Марни думает, что она не против того, чтобы ее спасали, как дурочку-принцессу из сказки. Марни хочется, чтобы ее удушили в темной подворотне. Марни точно знает, что ее никто, никто не защитит. Лиса смотрит на нее оценивающим взглядом зеленых глаз.

Марни молчалива и скрытна, словно ее выключили, на паузу поставили ровно до следующего лета. Марни дышит пропитанным пылью и запахом цветов воздухом, Марни выходит гулять поздно вечером, возвращается то хмельная, то с букетами отцветающих ярко-красных маков. Марни отчаянно тоскует по лету в августе, самом душном, самом жарком, самой чистой концентрации трех месяцев абсолютной, зашкаливающей свободы. Марни с содроганием ждет осени и много, но украдкой, плачет.

Марни скучает по городу. Ей кажется, что извечная суета ее успокоит, утопит все печали в шуме метро, разноцветных пальто прохожих и крепком, горчащем кофе. Девушка долго возится с мобильником, отключенном и на время забытом, а к вечеру уже переписывается с городскими друзьями, обменивается сообщениями и фотографиями. Они все скучали по ней, ждут ее, не обойдутся без нее. Марни уже не грустит и немножечко хочет жить. Марни просто-напросто хочет домой. Лиса поднимает глаза от вышивки, внимательно-внимательно смотрит на соседку и вновь принимается за прежнее занятие.

Последние дни Марни весела, поет и танцует, как было всегда, даже стремится помочь Лисе по хозяйству. Больше, конечно, портит и мешает, но соседка снисходительна и терпелива. Лиса очень тонко чувствует его, свое яркое, заканчивающееся, уходящее лето. Оно все состоит из радостей и печалей, как лоскутное одеяло с невообразимым узором из самых разных клочков. Лиса знает, что лето однажды уйдет и уже никогда не вернется. Лиса понимает, что Марни тоже почти что стоит на пороге.

В предпоследний день Марни собирает чемодан. Ей кажется, что она делает это совсем незаметно, время от времени подкладывая то одну, то другую вещь. Она перестала отключать свой телефон и тишина то и дело нарушается сигналом оповещения. Она впервые с начала лета примерила джинсы и дурацкую пеструю футболку. Она виновато щурит голубые глаза на соседку, когда Лиса замечает на лице Марни "боевую раскраску" - подведенные глаза, тушь на ресницах, темная помада.

В последнюю ночь Марни сходит с ума. Отпускает себя и всех своих демонов, целует до сумасшествия, до крови, до безумия, струящегося по венам. Лиса тоже не спокойна, она дикая и не прирученная, как лесной зверек. Она отвечает с жадностью, прижимается близко-близко, словно желая слиться в одно, а потом от бессилия оставляет царапины. И ей ни капельки не стыдно в эту летнюю беззвездную ночь, когда над ними только бархат темно-синего неба да растрескавшийся рай.

В самое последнее утро Лиса привычно занята приготовлениями к осени, то собирает овощи и фрукты, то что-то упоенно готовит, то бросается докрашивать забор и прибивать какую-то особенно хлипкую планку. Она вся в делах, совсем занята и не имеет ни минутки, ни секундочки свободного времени, но если приглядеться, то можно заметить, как дрожат руки Лисы. Она просто боится, по-звериному неконтролируемо паникует, отчаянно не желая отпускать свое персональное лето.

Марни хмурится, когда расплетает привычные косы и укладывает волосы так, как укладывала каждое утро в городе. Марни хочет домой, но Марни хочет Лису. Она не раз и не два предлагала ей бросить все, переехать, пойти учиться или работать. И не раз и не два девушка объясняла ей, что не привыкнет Лиса никогда к этому странному ритму, что будет она лечить всех наговорами да особыми травами, что столько в ее деревенской жизни особенного, что никогда, никогда не вытравишь то, что впитано с молоком матери. Марни подводит губы мазком темной бордовой помады и удрученно молчит.

Лиса что-то увлеченно вышивает, когда соседка приходит к ней попрощаться. Лиса слишком занята своей вышивкой, ее движения преувеличенно-аккуратны, стежок ложится за стежком ровно, и абсолютно так, как полагается. Лиса не поднимает глаз, ничего не спрашивает, просто молчит, все понимая и ни во что не желая верить. Марни целует ее куда-то в плечо, чуть ниже соскользнувшей лямки полосатого платья. В этом прикосновении только осколки былых чувств.
Марни уходит, тихо затворив двери.

Ловит автобус, отдает водителю смятые купюры. Глядит в окно на леса, остающиеся позади, прощается с ними. Прощается со своей девушкой-лисицей из глухой чащи, прощается с тем, что уже никогда не вернешь. В сером и душном городе Марни ждет дождливая осень, листопады и дом.

Лиса вышивает цветы на кипенно-белой скатерти, стежок ложится на ткань за стежком, время в заботах и делах пролетает незаметно. На улице уже совсем стемнело, поутихли голоса, только ветер колышет занавески. Лиса бережно откладывает шитье на край стола и опускает голову на натруженные загорелые руки.

На скатерти расплываются мокрые пятна от соленых слез. Август подходит к концу, скоро первое сентября.

@темы: Марни, тексты, фанфик, ориджинал, Лиса

---

sweeeeeet sixteeeeen

Отметила свое шестнадцатилетие. С утра меня забрали друзья, повезли в то место, о котором я говорила ранее. Итак, поясняю, это антикафе с открытым лгбт-пространством, а на яндекс-картах обозначено как гей-бар, потому я считаю приемлемым использовать оба названия. Наивные ребята думали, что я не знаю, куда мы едем, но нет, я быстро догадалась, хехехе.

Вчера у них был субботник, да и время относительно раннее, людей немного, только основатели этого места, как я поняла. Сидели на кухне, пили чай с ромашкой, говорили с С. об этом антикафе, о планируемых мероприятиях, отвечали на вопросы, что-то рассказывали сами. В итоге С. решил, что я встречаюсь с подругой Е., потому что я стеснялась, много молчала, уткнувшись ей в плечо, а она милостиво интересовалась, все ли у меня в порядке и мы шуточно говорили о том, чтобы взять общую фамилию вк. А вот друг думает, что это Бро - моя девушка. Самое обидное, что девушки-то у меня нет. Ни одной. Эх.

Вечером тоже были гости, в основном, родственники, а еще знакомая и Е. Мы, недолго думая, пошли гулять. Там познакомились с девушкой Аленой и парнем Валерием. Алене семнадцать, но выглядит она постарше. Мне она понравилась, живая, интересная, чем-то схожа с моей Е. Валерий тоже хороший, вдумчивый, ненмого хиккует, немного задрот, увлекается мифологией. В итоге сидели на одном бревнышке нашей пятеркой, из которой я одна отказалась от сигарет. Было бы неплохо встретиться еще раз, мне понравилось, но как мне кажется, ребята сидели с нами только из-за Е.

Е. невероятная. Она привлекает к себе людей, как открытый огонь - мотыльков. Она говорит с ними, спрашивает, интересуется. Очень честная, искренняя, с ней легко и спокойно. Я чувствую себя в безопасности, что бы мы вместе не вытворяли, куда бы не шли. Я была в нее влюблена, может поэтому мое представление о ней такое восторженное. Но сейчас мы хорошие подруги. Она не знает о моих бывших чувствах. А я и не расскажу. Вот так.

Вернулись домой, посидели еще немного, развеселились окончательно. Без единой капли спиртного, я пребывала просто в сказочно-прекрасной настроении, настоящей эйфории, когда от счастья хочется кричать на весь мир. Поболтала какое-то время с Бро, ей еще предстоит вернуться и поехать со мной тусить. А потом написала парню, о котором так же говорила ранее.

Он же скрытный, не хочет выносить какие-либо взаимоотношения со мной из рамок интернета. Я видела его только на фото. Я не слышала его голоса. Я хотела написать ему письмо на его день рождения, но он отказался давать мне адрес, объяснив это тем, что лучше пусть все будет так, как есть. Это больно. Но вчера я говорила с ним по телефону. Недолго. Минут пятнадцать, я отхожу после насыщенного дня, он сильно растерян. Говорили о какой-то ерунде, о пляже, звездах, ветряных мельницах, психических расстройствах. Он заботился обо мне в своей своеобразной манере. А тут услышал мой смех.

Рву всем шаблоны.

@темы: некукольное, это жизнь, детка

---

Внезапно прониклась симпатией к песням и внешнему виду Лорд. Больше к внешнему виду и к живому исполнению. Нравится своеобразные, но элегантные сценические костюмы, нравится темная помада и кудрявая копна волос, нравится то, какую гипнотическую и волшебную атмоферу создает эта девушка своими покачиваниями, резкими жестами, своим красивым глубоким голосом. Лорд - какая-то потрясающая новозеландская ведьма, несколько холодная и отстраненная, но творящая что-то определенно магическое.





На днях посмотрела "Ходячий замок Хаула", подруга сказала, что я очень похожа на Софи.

Рецензия на фильм взята из Википедии и чуть-чуть переделана мною, я старалась не спойлерить.

Действие фильма происходит в параллельном мире, там магия идёт рука об руку с развитием технологий. Шляпницу Софи волшебник Хаул спасает от приставаний двух военных и девушка влюбляется в него. Однако эта прогулка обходится девушке её красотой и молодостью, отнятыми колдовством ревнивой Ведьмы Пустоши. Софи покидает родной дом и в отчаянии отправляется в Дикую Пустошь, чтобы снять с себя проклятие. По дороге ей попадается огородное пугало — Пугало-Репка, которое дарит Софи трость и помогает попасть в странное сооружение — замок Хаула. «Бабушка» Софи, не спрашивая разрешения хозяина, сама себя назначает уборщицей этого странного дома. В волшебном замке живут: огненный демон — Кальцифер, ученик Хаула — Маркл, а также сам Хаул — могущественный волшебник и хозяин замка. Героев ждет множество приключений и опасностей...

Софи противоречивая. Срывается, плачет, кричит, что ей надоел мир волшебства, в котором она чужая, ничего не понимает и попадает в очередную авантюру против своей воли. Но при этом девушка почему-то остается вместе со странной "семьей" до конца, именно ее действия спасают самого Хаула, в ней находится решимость привыкать к новым условиям и противостоять волшебству. Может, я и похожа на нее немного, но я слишком плохо знаю себя, что утверждать, что мы действительно очень похоже. А вообще фильм мне понравился, посмотрите, если захочется чего-то легкого, немного детского и счастливого.

@темы: некукольное, ходячий замок хаула, это жизнь, детка, мультики

---

Всякие цветочки, лепесточки, люди там разные

@темы: фото, всякое-разное, жизнь

---

Много-много Лизы, ее чулок и рябинки

@темы: фото, Лиза, Город

---

Пересмешник - птица гордая

Стабильность всегда была не для нее, сердце отчаянно жаждало перемен. Бритни сменила солнечную Бразилию на вид холодного норвежского моря, а потом вернулась к просторным лугам и зеленым пастбищам Англии, в Лондон, однако, не возвращаясь. Бритни выкрасила свои русые волосы в фиолетово-розовый. Бритни сменила фруктовые блески на матовую красную помаду. Бритни стремилась изменить все вокруг. Дик терпел, оставался рядом, не ссорился, не бил. Даже не заикался о том, что мечтает о постоянной работе и жене-домохозяйке. Ему не везло с женщинами. И Ника, и Бритни оказывались слишком свободолюбивыми птицами, чтобы засадить их в клетку домашних обязанностей. Нельзя их удерживать в рутине дом-кухня-дети. В воздухе повисало предчувствие скорого расстования, дешевой драмы, когда скучный Дик бросит невозможную Бритни, но все это будет потом, а сейчас перед ними расстилалось лето.





*Пересмешник - прозвище Бритни

@темы: Бритни, Дик, Город

---

Эстер и Герда с их immortal love.

White demon love song down the hall
White demon shadow on the road
Back up your mind, there is a call
He isn't coming after all
Love this time
She likes the way he sings
White demon love song's in her dreams

White demon, where's your selfish kiss?
White demon sorrow will arrange
Let's not forget about the fear
Black invitation to this place that cannot change
While strangely holy, come for a rain

White demon, widen your heart's scope
White demon, who let your friends go?
White demon, widen your heart's scope
White demon, who let your friends go?

Let us be in love
(let us be in love)
Let's do old and grey
(let's do old and grey)
I won't make you cry
(I won't make you cry)
I will never stray
(I will never stray)
I will do my part
(I will do my part)
Let us be in love tonight

White demon, widen your heart's scope
White demon, who let your friends go?
White demon, widen your heart's scope
White demon, who let your friends go?

(stand it anymore, darling)
(stand it)

(I can't stand it anymore, darling)
(stand it)


Парочки и розочки





Текстик

Лоренсу восемь, он дома, в окружении книг и игрушек. Мать сидит на софе, поджав ноги и перечитывая раз за разом письмо. На конверте незнакомые яркие марки, между бровей матери залегла морщинка тревоги. Маленький Ло оставляет в покое игрушки и книги, чтобы в беспокойстве прижаться к коленям самой родной женщины на свете. Мать все же хмурится, а потом показывает ему медальон. Серебряный, почерневший немного, на крышке дракон и зеленый камень. Ло цепко сжимает медальон в ладошке. Мать устало вздыхает. На следующее утро их ожидает переезд.

В Японии весело и нетрудно. Язык знаком давно, еще с детских колыбельных, ходить туда-сюда по улицам и глазеть на все подряд весело. И знакомства новые заводить весело, и про Лондон рассказывать детишкам тоже весело. Невесело Лоренсу только при виде матери, похудевшей и поседевшей. Она теперь редко выходит из дома, мало говорит и плотно занавешивает шторы. Ло-кун теперь постоянно ждет завтра. Завтра - новая жизнь. Завтра мать объяснит причину своего беспокойства. Самая родная женщина на свете ждет пятнадцатилетия.

В пятнадцать лет все немного с сумасшедшинкой и вверх тормашками. Какая там учеба, когда вокруг друзья, развлечения, алкоголь. Какая там серьезность, когда цветущей вишней пахнет так сладко, закаты так хороши, а крыши небоскребов манят смертельной высотой. Мать бледна и грустна, подзывает к себе, манит постаревшей рукой. Не отчитывать, нет, только лишь повесить на шею медальон и выдать самый главный секрет своего древнего рода. Все. Огни юности потушены. Лоренс уже взрослый.

Сначала он учится мириться с собой, со своей сутью, с тем, что он и не человек вовсе. Ло-кун - мифическое существо, странный феномен, дракон из сказок. Потом он учится мириться с превращениями, с когтями, твердыми пластинками и острыми шипами. Привыкает к неповоротливой, но до ужаса сильной "второй" форме. Подолгу рассматривает свои собственные перепончатые крылья, даже учится летать. Спасибо матери, что увезла его на лето в маленький домик далеко-далеко за чертой города.

Лоренс уже и не помнит, когда в последний раз улыбался просто так, смеялся искренне и чисто. Он занят рассуждениями, примирениями, поисками. Ло не помнит, когда в последний раз отдыхал. Он занят чтением книг, развитием собственного тела, накоплением знаний. Ло-куну и дико, и тошно сознавать то, что обычно в дурацких фентезийных романах расписывают. Но вот его драконьи крылья, вот его медальон, вот пластины чешуек. Лоренсу семнадцать или около того, он почти что в тупике и тогда появляется Хенрик.

Хенрик высокий, язвительный и рыжий. Хенрик с первого раза объясняет кто есть кто. Долго и методично избивает Лоренса, бьет вполсилы, но все равно больно и лучше запоминается. Говорит, что он не один такой, чтобы не смел ныть и сопли распускать. Говорит, что да, драконы, ну и что? Обещает научить уму-разуму и драться, разумеется. Хенрик гордо удаляется, рыжие патлы вокруг его головы как ореол света. Хенрик становится для Ло-куна факелом.

Каждый день с Хенриком - бой, схватка, кровь в жилах кипит, все мышцы напряжены. Изматывающие тренировки, изнуряющий бег. Холодная сталь оружия, задерживающаяся в руках. Лоренс должен уметь многое, чтобы постоять за себя, их и так мало. Хенрик ироничный урод, самый большой мудак из всех мудаков, которых Ло когда-либо знал. Заставляет бегать лишний круг, придурок. Лоренсу кажется, что он его ненавидит самой испепеляющей ненавистью. И абсолютно так же испепеляюще в нем нуждается.

Мать скоро умрет, Ло это чувствует. Она уже кажется тенью, полупрозрачной и хрустально-хрупкой. Она смотрит на него сквозь призму ставших пылью опасений и светлой старческой мудрости. Она почти потеряла зрение и узнает его только по голосу. Лоренсу плохо, выть хочется и лезть на стену от обиды, как в свои сумасшедшие пятнадцать. Хенрик хмурит брови, заставляет тренироваться до упаду, а потом говорит, что покажет ему настоящий бой и сдерживает свое обещание.

Настоящий бой вообще ни на что не похож, то ли мясорубка, то ли базар, то ли преисподняя. Вокруг такие же драконы, они, кицуне, маги, эльфы и прочий сверхъестественный сброд. Дерутся то ли за правду, то ли за честь, то ли за мир во всем мире. Лоренсу в общем-то все равно, ему главное мечом махать побольше да уворачиваться половчее. Когда они возвращаются, на улице ночь, они в поту и пыли, в крови бешено хлещет адреналин. И нет ничего неожиданного в том, что Хенрик его яростно и зло целует. Ло выворачивается, не давая обезумевшему наставнику так легко одержать победу в борьбе за доминирование. Хенрик, видимо, сошел с ума. Вот мудак.

Мать Лоренса умирает в начале весны, Ло-кун хоронит ее по всем правилам, все как полагается. Самой дорогой в мире женщины больше нет, медальон повисает на шее неподъемным грузом. Сердце разбито, смысл утрачен где-то между затяжками и истериками. Лоренсу девятнадцать, может, чуть больше. Он понятия не имеет, что дальше делать. Он припирается к Хенрику пьяный и ненормальный, Хенрик уставший, удивленный и все такой же мудак. Они долго целуются, а потом трахаются так, что соседи за тонкими картонными стенами начинают им завидовать. Ло-куну капельку лучше.

Между ними в общем-то ничего нет. Ни тебе отношений, ни романтики, прогулок под луной, переплетенных пальцев, красивых слов. Только тренировки, бои, драки и секс. Голая реальность, не приправленная теми бреднями из сопливых романов. Это так, ни к чему не обязывающая случайность, стечение обстоятельств. А Лоренсу кажется, что это навсегда. Он готов в горе и в радости, всегда и везде, вместе до конца. Хенрик не подает виду, ничего не говорит, ничего не отвечает, рыжий язвительный мудак.

Чуть позже в их скомканной жизни появляется Мерет. Ее имя значит "речной жемчуг" и это все довольно-таки миленько, не выгляди она как последняя шлюха. Размалеванная красотка, одежда - пух и прах, стервозные шпильки, длинные ногти, яркая помада. Ло-кун хмыкает, он уверен, что Хенрик такие не нравятся. Ло-кун прав. Хенрику нравятся воспитанные и умные, немного саркастичные, немного жестокие, гибкие и опасные, такие же, как он сам. Шлюшка Мерет ему совершенно не нравится. Но Мерет - его пара.

Последняя их тренировка становится своеобразной точкой не возврата. Сегодня нет никаких боев, никаких мечей, бит, ножей и сбитых костяшек. Сегодня только рассуждения, доводы и прямота - главное оружие рыжего мудака. Он говорит долго, рассказывает, углубляясь в легенды и поверья. Драконов мало, драконы почти вымирающий вид, они поддерживают друг друга и обучают всему необходимому. У драконов есть невесты, раньше их топили в реках в качестве жертвы божеству-дракону, но это только пережиток прошлого. Сейчас все почти добровольно, а связи между ними заключаются где-то на небесах, потому что вчера ты и знать не знал своей невесты, а сегодня вы сплавлены в одно целое.

Да, Мерет та еще шлюха, да, Хенрик терпеть не может густой слой пудры на ее лице и ягодно-яркую помаду. Да, Хенрик ненавидит свои с ней поцелуи, но они пара, впереди будущее на двоих, семья и дети. Потом - что угодно, любовники и любовницы, бои, схватки, казино и азартные игры, словом, что угодно. А сейчас главное - потомство. Уже завтра бывший наставник увезет свою невесту в другую страну, чтобы отгородиться от этого безумного мира, зажить нормальной семейной жизнью. Не следует обижаться, Ло, это же природа, инстинкты, самый удобный механизм, чтобы дать жизнь потомкам и продолжить свой род. Невеста-семья-дети, понимаешь, да?

Лоренс молчит.

...

Лоренсу плохо, выворачивающе-отвратительно и мутно. Он много курит и много думает, а потом попадает в Город. Просто раз! - и просыпается в пустом номере полуразрушенной гостиницы. Осматривает номер, проводит пальцем по пыльной поверхности мебели и трещинам на стенах. Проходится по коридору в поисках других постояльцев, но не находит никого. Ни малейшего следа чьего-то существования. Горы хлама и чьего-то истлевающего от времени труда. Ло-кун выходит на улицу, настороженно осматриваясь. Город принимает его в свои объятия.

Лето, палящее солнце, жара, крытые навесы. Весело перекликающиеся торговки-тени, наспех сколоченные ящики, бананы, ананасы и персики. Похрустывающая на зубах дорожная пыль, сероватый песок, при каждом порыве ветра превращающийся в ураган. И персики, персики, сладкие, ароматно-душистые, растекающиеся липким блаженством по рукам. Касуми среди всего этого шума и гама со своим спокойным лицом кажется Богоматерью в коротком сарафанчике и с волосами, заплетенными в косу.

Лоренс морщит лоб, силясь вспомнить о случайно повстречавшейся девушке хоть что-то кроме того, что когда-то они учились вместе и что она - сестра Джеммы, его школьной подружки. Касуми приветливо улыбается и машет ему рукой. Воздух перенасыщен запахом персиков. Под ногами хрустит дорожная пыль. Касуми очень странная. Слишком правильная, слишком добрая, слишком честная, до тошноты идеальная. Лоренсу не нравится Касуми. Она подает ему руку. Ло-кун следует за ней.

...

Она зовет его Ло-кун или же просто Ло, ему все еще неловко называть ее как-то кроме Касуми и отзываться на что-то менее привычное, нежели "Лоренс". Она его любит, он ее - нет. Парень давно понял, что между ними ни что иное, как та самая связь, о которой когда-то говорил Хенрик. Их тянет друг к другу со страшной силой, но вместе так же плохо и пусто, как и раздельно. Ло-кун не чувствует к ней ничего. Просто невеста-семья-дети. Все предельно просто.

Они лежат в полумраке заканчивающегося дня. Закат полыхает из последних сил. Лоренс привычно курит и размышляет. У Касуми волнистые черные волосы и добрые глаза. У того, кого Лоренс уже вряд ли увидит, была не прическа - волны огненно-рыжих растрепанных прядей. У нее мягкие розовые губы и она говорит только светлые слова. У того, кого Лоренс не прочь задушить в темной подворотне, с языка срывалась лишь брань да проклятия. От этого контраста отвратно веет прошлым, персиками и пылью.

От Касуми пахнет мятными леденцами от кашля и ромашкой, от Хенрика же пахло сталью и до одури горькой полынью. Девушка жмется к Лоренсу, к Ло-куну, как замерзшая кошка, выпрашивает тепло, ластится, лезет под руки. Того, кого Лоренс безумно любит, нельзя было даже принудить к объятиям и поцелуям, а каждую крупицу внимания наставника Лоренс считал неоценимой. Но Хенрика нет здесь. Попросту нет, словно никогда и не существовало, только сила бьется в груди огненными шарами. Сигаретный дым смешивается со сладким и липким воздухом лета.

Касуми лежит рядом, упоенно перебирает тонкими пальчиками волосы Лоренса. Ло-куну все равно. Ему почти не хочется так жить.

А еще Бритни обновила прическу






И еще я могла бы написать сюда о своем участии в конкурсах, но это, наверное, скучно

@темы: Камилла, Ирэн, тексты, Бритни, Джемма, фанфик, ориджинал, Ден, Эстер, писанинка, Герда, Лоренс, Город